‹Неужели? И кому?›
‹Себе и Бригит›.
‹Значит, она становится хорошей, когда подчиняется Бригит! Мне нравится Бригит. Она похвалила меня, а еще почесала меня за ушами! Если встретишь ее, не забудь, что она любит чай с молоком и медом›.
Я улыбнулся.
‹Я скучал по тебе, Оберон. Но давай-ка поможем оборотню›.
Это была самка: при виде нас она оскалилась и зарычала, но почти сразу успокоилась, вспомнив, что я бежал вместе со стаей. Волчица получила колотое ранение левой лапы, на правой ей рассекли сухожилие. Вдобавок бедняга не могла двигаться из-за частиц серебра, оставшихся в ране.
Я был бессилен ей помочь: иммунитет оборотней сыграл здесь злую шутку, однако, поразмыслив, я решил произвести дезинфекцию тканей. Возможно, тогда самка исцелится самостоятельно.
Легче сказать, чем сделать!
– Оберон, поблизости есть ручей или пруд?
Пес приподнял морду, затряс головой, чихнул и жалобно посмотрел на меня.
‹Я ничего не чую, кроме запаха крови и вони демонов! Может, ты поколдуешь и добудешь воду сам, Аттикус? Ведь ты у нас друид!›
– Энгус Ог уничтожил все вокруг. Я не властен над своей родной стихией, – вырвалось у меня.
– Не тревожься, друид, – вымолвила Флидас, очутившись возле меня. – Я сумею вычистить рану волчицы без единой капли воды.
– Правда? А как чувствует себя Снорри? – спросил я.
Снорри, освобожденный от серебряных игл, продолжал валяться на земле в той же позе.
– Хорошо. Он начал исцеление и скоро поправится. А я хочу заняться этой страдалицей, – произнесла Флидас, опускаясь на колени.
Флидас приложила свою татуированную руку на рассеченную лапу самки.
– Ее зовут Грета.
– Почему ты это делаешь?
– Я обещала помочь стае.
– Но именно ты похитила Хала и Оберона, подвергнув их смертельной опасности.
Флидас нетерпеливо зашипела:
– Я поступила так, повинуясь указаниям Бригит.
Кровь отхлынула от моего лица.
– Что?
– Не притворяйся, что ты не способен уследить за моими мыслями, – отрезала она. – Ты прекрасно знаешь нас, а мы знаем тебя еще лучше. Признай, друид: если бы твоих друзей не взяли в заложники, ты бы постарался избежать конфронтации. Бригит мечтала дать Энгусу отпор и попросила меня об услуге. В итоге ты сразился с Энгусом Огом и победил его в честной схватке. Бригит избавилась от соперника, а Энгус получил то, что заслужил.
Беседа с Флидас немного меня отвлекла, и я не понял, как именно богиня сумела извлечь серебро из раны волчицы – мне хотелось научиться магическому фокусу, поскольку он мог пригодиться мне в будущем. В общем, когда я переключился на Грету, дело было уже сделано: раны самки затягивались прямо на глазах.
Мне не хотелось оставаться в долгу у Флидас. Полагаю, мне придется самому найти рычаг, чтобы оказывать на нее давление.
А теперь вернемся к насущным проблемам. Меня поразила ловкость, с которой мной манипулировали различные представители Туата Де Дананн. Выяснилось, что я был пешкой в руках Бригит, Флидас и Морриган, хотя и смог сразить наповал двух назойливых богов.
Но мне было за что их благодарить: я выжил, мой злейший враг провалился в Преисподнюю и никогда не станет первым среди фэйри.
Я не знал, что еще сказать Флидас, чтобы не вляпаться в очередные неприятности, поэтому спрятался за хорошими манерами.
– Спасибо тебе за исцеление стаи, Флидас.
– Мне это в радость, – ответила богиня, поднимаясь на ноги. – А сейчас я собираюсь поразвлечься. Тот крупный демонический баран сбежал, да?
– Ага. Здоровая скотина!
– Я отправляюсь за ним. – Она усмехнулась. – Он получил неплохую фору. А такие бараны умеют творить заклинания. Ничего, намечается лихая погоня и превосходная битва. Голова барана станет достойным трофеем на стене моего жилища!
– Счастливой охоты, Флидас!
– Прощай, друид! – воскликнула Флидас и вихрем промчалась в сторону каньона Хаантед.
Богиня каким-то непостижимым образом сумела извлечь энергию из выжженной земли.
Очевидно, Туата Де Дананн имели доступ к источникам силы, от которых я был отрезан. Потрясающе! Вероятно, боги тысячелетиями старались убедить всех, что они, как и друиды, могут не все… Но, похоже, теперь у них не было смысла хранить это в тайне: с кем я мог поделиться своими соображениями и не прослыть сумасшедшим?
‹Сказать, на что она похожа, Аттикус?›
‹О чем ты, приятель? ›
‹На кусок мяса, застрявший в зубах, который ты не можешь вытащить. Я люблю мясо, но порой это слишком раздражает, и тогда я на неделю-другую становлюсь вегетарианцем›.
‹Понимаю тебя, Оберон›.
Внезапно волкодав навострил уши.
‹Послушай, Аттикус, приближается твоя красотка из бара›.
‹Грануаль – моя ученица. По крайней мере, ее лучшая половина›.
‹А что будет делать другая половина?›
‹Пока еще не знаю. Давай встретим ее как подобает›.
Я помахал рукой, прощаясь с волчицей Гретой, которой больше не грозила опасность, а Оберон что-то вежливо пролаял. Затем мы с Обероном побежали к доктору Йодурссону – он выглядел сонным и глухо урчал.
Вряд ли он сейчас сможет отдохнуть, подумал я, стая преследует ведьму Эмили, и наверняка мозг Снорри просто кипит от ментальных сигналов.
– Благодарю за участие в битве, Снорри, – сказал я.
Оберон присоединился ко мне и заливисто залаял.
Снорри фыркнул в ответ, но не пошевелился.
Лакша-Грануаль подошла к Снорри, прикрывая нос рукой.
– Пахнет демонами, – посетовала она.
– Ты классно поработала с Родомилой, – заявил я.
– У нее было ожерелье?
– Да, я его забрал, – сказал я, вручая ей окровавленное сокровище. – С ковеном практически покончено, и тебе не нужно использовать против них свою магию. Забирай свою драгоценность, как мы и договаривались.
Лакша-Грануаль взяла ожерелье и улыбнулась:
– Спасибо тебе. Приятно иметь дело с человеком, который выполняет обещания.
– Но я тоже намерен тебе помочь, Лакша, – добавил я.
– Да? – Лакша прищурилась. – И как именно?
– Я дам Грануаль тридцать тысяч долларов. Пусть она слетает на восток и подыщет для тебя подходящее тело. Когда ты пробудишься, она передаст тебе остаток денег, чтобы ты могла где-нибудь осесть, естественно, минус стоимость обратного билета для Грануаль.
– Ты настолько богат?
