Я покосился на Оберона.
– А ты почему молчал? – громко поинтересовался я.
‹Я собирался, но ты запретил мне говорить. Тихо, Оберон, помолчи, Оберон, не сейчас, Оберон…›
– Справедливо, – согласился я. – Хал, мне нужен ключ. Где он, как ты считаешь?
Хал кивнул в сторону останков Родомилы.
– Он – у мертвой ведьмы.
– Фу, какая гадость.
Я обогнул хижину, встал возле клетки и с гримасой отвращения посмотрел на работу Лакши. Родомила была в шикарной кожаной куртке. Я подтащил ее труп к прутьям, проверил карманы, и мне удалось найти связку ключей в правом. На ее клетке также висел замок, и я сначала отпер его, чтобы забрать ожерелье для Лакши. Оно оказалось вымазано запекшейся кровью, но раз уж сама Лакша явилась тому причиной, ей не следовало жаловаться.
Потом я кинулся к Халу, который нетерпеливо и тяжело дышал.
– Когда я тебя освобожу, ты сразу превратишься в волка?
Он кивнул, не в силах ответить вслух.
– Хорошо. Передай кое-что стае: если вы встретите Флидас, не трогайте ее. Она обещала вернуться и помочь вашим раненым. И я хочу, чтобы вы нашли Эмили и принесли мне ее голову.
Хал шумно втянул ноздрями воздух.
– Ее… голову? – переспросил он.
– Именно. С остальными можете сделать все, что пожелаете. Но будьте осторожны и помните о колдовских ловушках – их необходимо обезвредить. Нам сможет рассказать о них Флидас или Лакша, когда доберется сюда.
– В том нет нужды, друид, – вымолвила Морриган, которая спикировала на землю и тотчас приняла человеческий облик. Она снова была обнаженной – вероятно, почувствовала сексуальное возбуждение после того, как на ее глазах обезглавили ее древнего соперника. – Ловушки исчезли одновременно со смертью ведьмы, – пояснила Морриган, указав на труп Родомилы. – Они рассыпались в прах.
– Благодарю, Морриган, – произнес я, повернулся к Халу и отпер замок. – Готово, Хал. Удачной охоты. Я буду ждать здесь и позабочусь о пострадавших.
Цепи слегка задымились, соприкоснувшись с плотью Хала, и содрали немного его кожи. Оборотень зашипел, зарычал и обратился в волка, как только серебряные звенья очутились на земле. Разумеется, он безжалостно разорвал свой дорогущий костюм за три тысячи долларов – и я не сомневался, что счет за него будет предъявлен мне. Стая окружила Хала, приветствуя возращение собрата, а затем Хал занял свое законное место рядом с Гуннаром, и все ринулись в лес, где схоронилась Эмили.
– Тебе удалось отыскать кровососущего демона, Морриган? – спросил я, освобождая Оберона.
Он осыпал меня мокрыми поцелуями, а я обнял волкодава.
– Враг найден и уничтожен, – уклончиво ответила Морриган. – Ты заметил, что мое предсказание сбылось?
– Ага, – улыбнулся я. – Оно относилось к Энгусу Огу, как я и надеялся. Могу я задать тебе вопрос, Морриган?
– Конечно.
– Ты рассказала Энгусу о нашей сделке? Что ты никогда меня не заберешь?
Богиня прислонилась ко мне и ошеломила мое либидо своей магией, которую мой амулет смог лишь приглушить.
Морриган провела ногтем по моей обнаженной груди, и я задохнулся.
– Я намерена взять тебя, друид, – прошептала она, – причем не единожды.
И Морриган проникла языком в мое уцелевшее ухо.
‹Господи, опять они за свое›. – Оберон мысленно закатил глаза.
– Я имел в виду совершенно другое, – выдавил я и отодвинулся. Теперь я решил думать только о бейсболе. Рэнди Джонсон на подаче. Превосходный игрок, но совсем не сексуальный. Никакого секса. Не теряй сосредоточенности, Аттикус.
– Так ты сказала ему, что никогда не придешь за мной?
Морриган гортанно рассмеялась и опять приникла к моему боку. Ее волосы щекотали мою шею, и я покраснел.
– Он узнал о том, что ты обещала мне никогда не забирать мою жизнь? – в третий раз спросил я.
– Да, – промурлыкала она, и я закрыл глаза.
Два выбито, на базе никого не осталось. Как несексуально!
– Почему?
Морриган вдавила пальцы в мышцы моего живота, и я ахнул, вспомнив о недавних отметинах когтей боевого ворона.
– Я рассчитывала, что он призовет Смерть, – произнесла Морриган. – Энгус был чересчур самонадеян и угодил в собственную западню. Я видела его насквозь и потому рассказала ему о нашем уговоре. Я понимала, что, когда ты его убьешь, он окажется в Преисподней. Теперь я навечно отомщена за тысячелетия мелких неприятностей. Как хорошо, что Энгус Ог находится в аду и ему отказано в покое в Тир на Ног. Я – прекрасный и грозный союзник, друид, верно?
– Точно, Морриган! Ты и меня жутко напугала.
Морриган вздохнула и потерлась ягодицами о мою ногу. Кто бы мог подумать? Ей нравилось, что я признался в своем страхе перед ней. Извращенка.
– Я не успел у него спросить, почему он так стремился заполучить Фрагарах? – осведомился я.
– Среди фэйри есть крупная фракция, члены которой считают, что тебе нельзя владеть клинком, поскольку ты не фэйри и не Туата Де Дананн. Они уверены, что Бригит нарушила вековые традиции и то, что она разрешила тебе оставить Фрагарах у себя, подтверждает их претензии.
– Значит, я объект политического футбола в Тир на Ног?
– Какой еще футбол? – выдохнула она мне в ухо. – Меня не проведешь, друид, я вижу, как ты возбужден. – Рука Морриган скользнула по низу моего живота и стала двигаться по джинсам прямо на юг. – От меня ничего не укроется.
Неожиданно Морриган отпрянула от меня. Понятно, время игр закончилось.
– Приближается Флидас. Мы побеседуем позже. Ты должен вернуть мне часть силы. Проведи ночь, восстанавливая собственную энергию, и я приду к тебе утром.
Морриган превратилась в ворону и улетела как раз в ту секунду, когда Флидас появилась на лугу со стороны леса.
Богиня охоты небрежно помахала мне рукой и бросилась к Снорри Йодурссону, который скулил и напоминал подушку для серебряных булавок.
Я посмотрел на поле боя, и мне стало грустно: двое волков уже были мертвы и теперь лежали на земле в человеческом облике. Печальное зрелище! Стоит ли удивляться, что Хал и стая так хотели расправиться с Эмили?
‹Даже не знаю, что думать про ту рыжеволосую леди›, – сказал Оберон, когда я побежал к выжившему оборотню.
Волкодав мчался рядом со мной, явно довольный возможностью размять занемевшие лапы.
‹Сначала Флидас была такой милой, но потом заставила меня убить егеря и помогла ведьмам нас похитить. Странно, что сейчас она собирается исцелить оборотня Снорри! По-моему, она страдает от раздвоения личности!›
‹В некотором смысле. Она служит двум господам›.
