— Ещё что-то подобное, будет? — спросил он.
— Т-т-только ц-цоррб. Не-не-невзнарок я, градд, простите, язык мой — враг мой, — уши бедолаги покраснели, голос дрожал, кадык дёрнулся вниз вверх, едва не пройдя под лезвием, — умоляю, пощадите, — просипел он.
— Чего лютуешь, Чарэс? — из-за ближайшего камня выступил онталар Вейзо. Он скрестил руки на груди и привалился к валуну плечом.
Короткое «ой» Загиморка сразу развеяло сомнения в его причастности.
И без того холодные глаза Чарэса враз стали похожи на льдинки, левая рука обняла украшавшую навершие кинжала змеиную голову. Затылком почувствовав опасность, он повернулся и различил в кустах справа ещё одного къяльсо, но прежде чем смог понять, что тот ему незнаком, уловил мягкий басовитый шорох ахирского бумеранга та-хадду.
Глава 21. РеммиарЛевиор и сырник Роор Эмжу шли по набережной старого Реммиара.
Город и не собирался готовиться ко сну, он жил — люди праздновали величие Большой Рыбы и провозглашение нового огетэрина Хаггоррата. Им, вопреки ожиданиям, оказался не артарангский ставленник, а свой местный — Белый жрец из Иллионда, известный в миру под именем Шайк Реазур. Конечно же, это весьма вольное проявление благости Ихольара грозило Хаггоррату большими проблемами с союзниками. Послы Парлава и Артаранга уже высказали своё отрицательное мнение, и оно было в высшей степени резким и критичным. Помимо этого, раскол наметился и в рядах местных сулойам. Красные жрецы обвиняли Белых и Чёрных в заговоре, Чёрные клеймили позором Белых, те же отбрыкивались от наседающих оппонентов всех мастей и клялись в вечной любви всем, всем, всем! Простолюдинам же проблемы жречества были незнакомы, а вот два десятка стоведёрных бочек с ниогерским вином на главной площади и ещё столько же — в других людных местах взволновали их праведные умы и желудки похлеще любого молитвопения божественному Ихольару.
Звуки веселья переплетались с криками чаек, круживших в вечернем небе Реммиара.
Они шли по набережной к широкой, но надёжно укрытой бухте, где у Роора Эмжу была лодка.
«Кого я обманываю: Хаггоррат не Зарокия! Это чужая страна! — мысленно кряхтел про себя Левиор, вглядываясь в пелену прибрежного тумана, накрывшего залив. — У Кьегро Тавуа нет чужих территорий — его связи и золото Текантула откроют перед ним любые двери. Стоит экзекутору захотеть — и реммиарская стража будет гоняться за мной по всему северному побережью, высунув языки. Жрецы, кстати, тоже… может, не все, но Белых точно заставят… Надо убираться отсюда поскорее. На лодке можно доплыть до Тупе, там сесть на корабль. По суше мне не выбраться… А что, если сменить одежду? А это идея! Радикально изменить внешность. А что если?.. Шочерс и монашеский посох… вполне может быть… надо подстричься покороче. Налысо? — Левиор провёл пятернёй по волосам. — Ну уж нет! Короткой стрижки будет вполне достаточно. Хорошо бы сулойам одёжку раздобыть».
— Запомните, сиорий, — в который уже раз повторил дотошный нуйарец, подспудно понимая, что Левиор, хоть и кивает, но слушать не слушает. — Ни в коем случае не приближайтесь к берегу на отрезке между первым и третьим камнями Нойби ближе, чем на полёт стрелы. А если вдруг в вас всё-таки начнут стрелять, постарайтесь как можно быстрее отплыть подальше от берега. Берег кишит сарбахскими подонками. Они отменные стрелки, и у них очень дальнобойные луки. Им достаточно понаделать в лодке дырок или лишить её гребца, а потом они будут терпеливо ждать, когда волны прибьют её к берегу. Здесь очень мелко — стрелок может зайти в воду на двадцать тонло[25], а воды ему будет только по колено. Немногие, даже самые опытные моряки, отваживаются рыбачить у камней Нойби. И следите за отливом, из-за мелкой воды стрелки подходят гораздо ближе, чем может показаться…
— Я понял, понял, — вымученно улыбнулся Левиор, соображая, стоит ли спросить у нуйарца, где можно достать жреческое облачение, или нет. — Я ведь говорил, что вырос в Иллионде и умею управлять лодкой.
— Сегодня можете переночевать на берегу, — гнул своё нуйарец, — не думаю, что вы успеете до темноты доплыть до первого камня. Есть, конечно, такие у нас умельцы, но вы, думается мне, хоть и выросли у моря, в их число не входите. Завтра только, ближе к обеду, да и то если с самым рассветом подниметесь, первый камень Нойби вас и встретит. Часа через три, коли постараетесь, второй увидите, ну а к вечеру ждите третий. Если на вёсла подналяжете, то в море ночевать и не придётся. Всё, что вы сказали, уже в лодке, — Роор заглянул ему в глаза, — под холстиной, в носовой части. Большой рыбацкий плащ. Шерстяные покрывала. Не боитесь замёрзнуть?
— Я же сказал: нет!
— Там же трёхдневный запас воды и продуктов. Это я на всякий случай столько собрал. В море оно всяко бывает. Даже рыболовные снасти и запасное весло есть. Море в это время тихое, не беспокойтесь. Главное — не будьте самонадеянны: не сходите на берег, пока не проплывёте третий камень. Не первый и не второй, а именно третий. Это ясно? Вот и отлично! Только после третьего камня Нойби можно будет причалить к берегу.
Когда они почти дошли до западной окраины города, Левиор насторожился. Замедлил шаг. Остановился, прислушиваясь.
— За нами следят.
— Кто? — Роор Эмжу слегка побледнел.
— Не важно кто. Долго нам ещё идти?
— Совсем немного осталось…
— Точнее?
— Полчаса, если немного приба…
Разговор был прерван — перед ними появились жрецы, их было семеро.
«Снова семь, гляди-ка! — Левиор, который всегда считал число семь счастливым, почувствовал, что вынужден пересмотреть своё убеждение. — Семь жрецов сулойам: пятеро Белых, один Чёрный и один Красный. — Последнего стоило бояться больше всех остальных, вместе взятых. — Меч мне тут не помощник… придётся рисковать».
— Сирий Левиор Ксаладский? — прохрипел ближайший Белый.
— Да, — ответил он, прощупывая астрал.
Ему повезло: оба Зеркала — Ильвея и Бларк — находились в пределах досягаемости, а это означало, что Левиор мог воспользоваться их Силой прямо сейчас, что давало возможность сотворить заклятие не оставляя следов.
— Именем Ихольара вы идёте с нами!
— А что случилось? — Левиор изобразил недоумение.
— Не заставляйте нас применить силу, — пригрозил Белый.
«Применить силу? Нет, так я не играю! Вот если бы Силу — тогда да, а так нет!»
— Неужели жрецы сулойам хотят арестовать меня в этот благодатный для всего Хаггоррата день?
— Это не твой праздник, чужестранец, так что давай без глупостей!
— Я родился в Иллионде…
— Это не делает тебя хоггорратцем.
