Услышав над лесом звук двигателя вертолёта, Анна не удивилась, брат, наверное, летит, поняла она. Удивилась другому, почему не предупредил о прилёте. Обычно он звонил. Даже если без гостя летел. Спрашивал, что на ужин приготовлено, либо на обед, заказывал порой. Минут за тридцать обычно до прилёта. А сейчас… Как-то необычно, непонятно. Анна заторопилась, склонила голову над цветком, нежно погладила его тоненький стебель и едва заметные листочки, она находилась в закрытой оранжерее. Цветок ещё болел. Редкий в этих краях, маленький. Ещё не прижился. Плохо ему ещё здесь. Недавно привезли. Но ничего, ничего, переболеет. Нужно переболеть, акклиматизироваться. Анна несколько раз в день заходила посмотреть на него, как он?! Присаживалась возле, разговаривала с ним, жалела, он похоже слушал, листочки порой трепетали, как она видела или ей так казалось… Ему нужно время, знала, ещё немного — бедненький! — неделю, две… Сейчас заспешила на выход.
Брат подъехал на электромобильчике. Пара таких гольфкаров всегда стояла на вертолётной площадке, под навесом. Другие обычно на гольф-поле. Едва соскочив с сиденья, ВВ, чем-то возбуждённый, взъерошенный, спросил:
— Анюта, он здесь? Где он? — не понимая, она вскинула брови, он нетерпеливо пояснил. — Ну, Миша, Миша, наш Михаил.
Анна удивилась, но спрашивать не стала, пожала плечами.
— Миша? Он на общем манеже. Брокера прогуливает. Я доверила. А что, что-то случилось?
Валерий Владимирович её уже не слушал, запрыгнул в автомобиль, бросил на ходу:
— Не беспокойся, родная, всё хорошо. Поговорить надо.
Заику он увидел на манеже. Наблюдая, остановился. Похож. Сильно похож, отметил он, просто одно лицо. Такого быть не может, не может быть и всё. Не мо… К тому же и ростом, пожалуй, чуть пониже, и лицом попроще, но… Поразительно! Виктор Владимирович несколько минут постоял в стороне, растерянно и с любопытством не столько наблюдая, сколько изучая конюха, наблюдал за его спокойными действиями. Тот, увлечённый работой, не видел грозного Змея-Горыныча, стоя в центре условного круга на длинном поводе лёгкой рысцой разминал рысака. Конь, раздувая ноздри, храпел, доволен был, вроде улыбался, ровно и красиво вскидывал ноги, раз за разом пробегал круг. Шерсть его лоснилась от пота… Разогрелся! Красавец! Наконец Михаил закончил разминку, сбавил бег рысака.
Виктор Владимирович быстро подошёл.
— Миша, можно тебя? Разговор есть.
Заика улыбался, остановив коня, похлопывал его по длинной шее, оглянулся на голос.
— Ааа, п-привет, Витя, я с…сейчас…
Виктор Владимирович не мог ждать, сдерживая напор и нетерпение в голосе, спросил.
— Скажи, земляк, ты не слыхал, у вас на заставе ещё один Конев, говорят, был. Капитан или майор… Твой однофамилец, получается… Был, нет, не помнишь, нет?
Заика заметно удивился, и рысак вроде тоже, косил на ВВ фиолетовым с глубокой чернотой взглядом.
— То-оже Ко-онев? — заинтересованно переспросил Михаил, потом почти уверенно произнёс. — Н-нет… М-может в округе где, я н-не помню… — И рысак, словно подтверждая, уверенно помотал головой. — Тпру, Брокер, не балуй, — одёрнул рысака Михаил, и пожал плечами. — Но н-на заставе то-точно н-нет. При м-мне нет… М-мо-ожет позже… А что?
Виктор Владимирович заметно нервничал, не отставал.
— Может быть брат у тебя есть, близнец или похожий?
— Н-нет, я бы знал. Я у матери о-один был. Т-точно, — уверенно заявил Михаил. — Да ты го-овори всё ка-ак есть, не те-емни.
Виктор Владимирович с облегчением выдохнул.
— Извини, брат, я думал это ты темнишь. Понимаешь, я сегодня человека встретил, как две капли — ты. Вылитый. Может чуть постарше, и он… генерал.
Заика восхищённо вскинул голову.
— Ух ты. Я с-слышал, что-то про дв-во-ойников. Есть, го-оворят на свете. Случаются. Но чтобы с-сразу ге… ге-енералы… И что?
Виктор Владимирович уже успокоился, говорил легко и без напряжения, поверил. Вернее, убедился. Михаил развеял его сомнения. И действительно, генерал был вроде выше, пусть и на пару-тройку сантиметров, но выше и лицом жёстче, начальственней.
— Да нет, ничего. Я просто подумал… — Ещё раз мысленно совместил в памяти два этих образа, улыбнулся. — Нет, ничего я не подумал. Всё нормально, земляк. — Виктор Владимирович обнял заику за плечи, дружески хлопнул по плечу. — Наваждение, брат. Не бери в голову. А ты значит к зубному ходил, и «Брокера» размял. Растёшь! Молодец. Доверяют! Хороший конь. Нравится?
Михаил полностью с этим согласен был, как и со сменой темы разговора.
— К…краса-авец. Мо-олодой ещё то-олько.
И оба они посмотрели на рысака. Рысак, жуя губами, головой обоим кивал, бил копытом.
— Гляди, понимает, что о нём говорят!
— Д-да, у-умница!
— Чистокровный Гольштинец. Анюткин любимец. Прямо из Германии его мать и привезли. У нас он здесь и родился. Красавец.
Заика неожиданно вдруг напрягся, перестал улыбаться, заглядывая ВВ в лицо, серьёзно сказал.
— Витя, из-звини, к-кстати, об А-анютке. Я у те-ебя, руки тво-оей се-естры хочу про-осить. Влю-юбился, сразу и-ии… о-око-оо…
Виктор Владимирович на секунду растерялся, лицо его потемнело, он усмехнулся и сдерживая злость, передразнил.
— Ага, окончательно… Я понимаю. Да ты что, Михаил? Извини, конечно, ты мой брат и всё такое, фронтовик, к тому же, но… На это я согласие не дам. Категорически. Не дам!
— По-очему? Потому что за-а… за-аика я? — спросил Михаил, стараясь уловить взгляд собеседника.
Виктор Владимирович, отводя взгляд, скривился.
— Нет, конечно. Просто я слово матери дал оберегать её от ошибки, от разных… эээ… необдуманного шага… Спасибо, раз уже прокололся.
— Я всё обдумал, — взволнованно заверил Михаил. Даже заикание его исчезло. На что ВВ внимания не обратил, потому что тоже нервничал. Почти рычал.
— Ты слышал, нет, я сказал! Нет! Это не возможно. Нет, нет и нет! Этого не будет никогда. Всё! Я слово дал.
— Я сде-елаю её счастливой. Слово офицера.
ВВ как споткнулся, в упор глядя в глаза заики, с усмешкой зло произнёс.
— Ты с ума сошёл? Миш ка, ты посмотри на себя! Посмотри! Какой ты офицер? Ты отставник, извини. Ты инвалид. Ты себя прокормить не можешь, а она…
— Что она? — Михаил смотрел уже не мигая, лицо его закаменело.
ВВ не выдержал взгляда, спрятал злость за улыбкой. Улыбки не получилось.
— А может ты на приданое её, земляк, позарился, а? На богатство её потянуло?
Михаил сжал кулаки.
— За-аткнись, дурак. Ещё о-одно такое слово, по мо…мо-орде получишь!
ВВ восхитился.
— Ух, ты… по морде?! Вот ты как заговорил. Понимаю. По-мужски! А если у тебя не получится… по морде мне надавать?
