— А вот еще одна загадка, — продолжал Олег. — Есть русский народный календарь примет. Например, если на Самсона, десятого июля, дождь, то он будет лить сорок дней, каков Покров, четырнадцатое октября, такова и зима, ну и так далее… И как будто все эти приметы сбываются. Но вот я недавно читаю «Год садовода» Чапека, и оказывается, у чехов точно такой же календарь народных примет погоды, но только по чешским именам и на основе их национальной культуры. Стало быть, у них природа живет по чешским законам, а у нас — по русским?! Иной менталитет даже у снега, дождя и деревьев?
Таня снова засмеялась.
— Я готова! А что мы будем делать дальше?
— Во Франции водитель мусорной машины называется «оператор-эколог», — задумчиво заметил Олег. — Какое достойное, красивое название… Хотя на самом деле это всего-навсего — водитель мусорки.
Он обернулся. Вид у Тани с бинтами на лице был, конечно, неважнецкий и оставлял желать много лучшего.
— Подождем… — сказал слегка разочарованный Олег. Везти Таню в таком виде через весь город?! Задачка не из легких. Но придется справиться и с ней. — Сейчас должен появиться Семен.
И он действительно появился.
— Все в порядке! — объявил он и выразительно похлопал себя по карману. — А нам бабуля разрешила погулять! Сказала, тебе полезно! Запомни это! — серьезно обратился он к Тане. — Поняла?
Таня абсолютно ничего не поняла, но кивнула. Она решила подчиняться, не спрашивая, потому что уловила в тоне брата тревогу и чутко догадалась, что просто так мальчики не явились бы за ней с утра пораньше, прогуляв школу.
Все трое спокойно направились к охране, миновав пост дежурной медсестры.
— Мы посидим в холле внизу, — небрежно бросил ей Семен.
Медсестра даже не взглянула в их сторону. Она привыкла не следить за внуком главврачихи, иногда появлявшимся тут по своим личным делам, и не обратила ровно никакого внимания, что Таня переоделась. В конце концов, какая разница? Все равно девочке здесь находиться еще минимум неделю.
— Бабуля разрешила нам погулять! — повторил то же самое внизу охране Семен.
Один из охранников согласно кивнул, но второй почему-то заартачился.
— Нет, не могу никого выпустить из клиники без официального разрешения начальства! — заявил он. — Пусть бабушка напишет!
— А где бабуля? — заржал второй.
— Я за нее! — в соответствии с киностандартом ответил Семен, вспомнив киношного тезку отца. — Начинается «Операция «Ы» и другие приключения Шурика»! Точнее, заканчиваются. А кроме того, бабы-яги нет сейчас на месте! Пошла кому-то морду резать!
Охранники довольно загоготали, но выпускать детей не собирались.
Возможный вариант предусматривался. И на этот случай у похитителей были заготовлены веские аргументы.
Семен без звука ловко, словно всю сознательную жизнь только этим и занимался, засунул сначала одному, а потом второму охраннику по приличной купюре в карман. Денежки, полученные недавно от любимой бабули.
Охранники переглянулись. Они, конечно, здесь получали неплохо. Но почему бы к этому «неплохо» не прибавить еще чуть-чуть? Пусть дети погуляют… Ничего страшного. Никуда не денутся. В крайнем случае всегда можно сослаться на внука главврачихи.
Дружная троица вышла из клиники, потом, оглянувшись, Олег схватил Таню за руку и скомандовал:
— Бежим!
И они бросились за ворота на улицу. На переходе Олег притормозил нервничающего Семена.
— Переждем, много машин.
— А-а, — легкомысленно махнул рукой Семка. — Не трамваи — объедут! Нам некогда!..
— Угу… Глупо. А почему, знаешь? Да потому, что вот как раз сейчас водитель этой машины в точности про нас думает: «Не столбы — отойдут!»
Таня засмеялась.
Поймать такси оказалось делом пяти минут. Правда, водитель покосился вначале на Таню в бинтах, но тотчас прочитал вывеску на воротах и понимающе кивнул.
— В Николину Гору! — попросил Олег.
— Ребятки, да вы что? — изумился шофер. — Это же за город! У вас разве такие деньги найдутся?
— Сколько? — коротко спросил Семен, сидящий рядом с водителем.
Тот помялся.
— Да меньше чем за полсотни баксов не повезу! Бензин, сами соображать должны…
Семен кивнул и показал для убедительности водиле пятьдесят «зеленых».
— Довезешь — твои! Не фальшивка, не боись! У меня в этой клинике бабка главврач! Она и дала.
Даже врать особенно не пришлось.
— А-а, вот оно что! — уважительно протянул шофер. — Тогда конечно… Полный порядок! Мигом домчу!
— Мигом не надо! — подал голос с заднего сиденья Олег. — У меня сестра после операции. Поосторожнее… Но и медлить не стоит.
И машина тронулась с места.
30
Дача в Николиной Горе, надежно охраняемая, как и весь поселок, зимой обычно пустовала. Гребениченко приезжали сюда разве что иногда — покататься на лыжах. По молчаливому соглашению Саша уступил дачу родителям и семье сестры, на нее не претендовал и давно построил себе свою. У старших Наумовых тоже был дом за городом, но Надю всегда тянуло в Николину, и Саня ездил вместе с ней.
Семен и Олег прекрасно понимали, что взяли на себя немалую ответственность, прежде всего за Таню и, во-вторых, за полный и окончательный раскол семьи. Но они понимали и другое — это неизбежно. Все равно финал наступит рано или поздно, и лучше бы раньше, а Таню надо спасать. Что, в конце концов, важнее — ее жизнь или какие-то там ветхие, на ходу ломающиеся отношения, лохматые семейные связи, готовые вот-вот оборваться сами собой? Если чуть-чуть их натянуть, слегка повести в разные стороны… И сейчас старшие Умберги эти ниточки неосторожно потянули на себя…
Таксист аккуратно доставил троицу до места назначения. Они расплатились, как было условлено, и вышли из машины. На соседнем заборе были намалеваны три огромные буквы: ХТК.
— Как думаете, что это значит? — спросил Семен, кивнув на аббревиатуру.
— Хорошо темперированный клавир, — тотчас ответила музыкальная Таня.
Олег хмыкнул.
— Клавир? Ну да… Здесь и слов-то таких никто не знает… А может, «Хрен тебе, козел!»? Это ближе к реальности, — предположил Семен. — Ты уж, Татьяна, извини… Я однажды в школе сел за пианино, никогда в жизни не занимаясь музыкой. И просто постучал по клавишам несколько минут. Так какой-то парень из параллельного класса решил на полном серьезе, что я — композитор-модернист. Расспрашивал обо мне потом моих одноклассников…
Они засмеялись.
— Ты меня нарочно веселишь и отвлекаешь? — спросила догадливая Таня.
— Почему нарочно? — пожал плечами Семен. — Так просто, треплюсь… Коммунисты как-то сказали, что песня «Белого орла» пропагандирует пьянство: «А когда я тебя привел, под ногами качнулся пол…» Мне понравилась оригинальность мышления. Сам бы я ни за что не додумался до таких глубоких обобщений…
