— Если суммировать, в чём смысл регулярных заседаний нашего научного общества, — я бы сказал, прежде всего в выработке товарных стандартов для компании. Эти стандарты нам никто не спускал сверху, не навязывал. Сами сотрудники их вынашивают и разрабатывают в соответствии с тем, что видят на местах. Сами всё обдумывают, сами всё и решают. Потом сами же используют на практике. Сами договариваются, чтобы и другие эти стандарты использовали. Если надо, то находят средства, чтобы давление применить, когда необходимо. То есть достижение нашего научного общества ещё и в том, что оно становится общественной силой.
— Ну-ну.
— При этом, если такая общественная сила разрабатывает стандарты и внедряет их в принудительном порядке, это не оставляет лазейки для злоупотреблений и махинаций. Не то чтобы они становятся абсолютно невозможны, но сфера для махинаций резко сужается, и безнаказанно их прокручивать становится всё труднее. Вот почему Сасима и выступает против научного общества.
— До чего же мерзкий тип!
— Да уж, действительно дрянь человек!
Кодзима несколько воспрянул духом. Асаяма не зря старался — подбадривал его, говоря об успехе нового супермаркета в Симо-Синдэне и об открывающихся радужных перспективах.
Выглядел Кодзима и впрямь страшно изнурённым. На то, наверное, были свои причины. Начальника сектора развития Кито подвергли суровому наказанию; научное общество по изучению свежих продуктов испытывало большие затруднения в работе; ревностный поборник научного общества Отака, заведующий овощным отделом Центрального, который до сих пор поддерживал Кодзиму, вдруг стал демонстрировать по отношению к нему открытую враждебность.
Причина поведения Отаки была Асаяме вполне очевидна: слухи об отношениях между Кодзимой и Ёсико распространились уже так широко, что Асаяма начал серьёзно беспокоиться и даже попробовал напрямую спросить у Кодзимы, правда ли это. Кодзима всё отрицал, и Асаяма ему поверил. Но разговоры не утихали.
Больше всех жаль было Ёсико. Её, словно иглами, кололи любопытные взгляды сотрудников, особенно циничные, будто раздевающие догола, взгляды мужчин.
— Из-за какой-то моей неосторожности госпожа Мисаки сейчас переживает такое. Я уже перед ней извинился. На работе это сделать было нельзя, встретиться и объясниться наедине тоже как-то было нехорошо — пришлось мне вечером позвонить ей домой, — горько жаловался Кодзима Асаяме, — Она сказала, что хочет из фирмы уйти. Я её состояние, можно сказать, до боли понимаю. Но уволиться с работы значило бы признать справедливость этих сплетен. Я её просил остаться, хоть и тяжело всё это терпеть. Вот слушаю, как она там плачет в трубку, а сам сделать ничего не могу…
— Ничего, господин Кодзима, не унывайте. Беспочвенные разговоры — они всё равно через пару месяцев утихнут. По крайней мере понятно, откуда они исходят. Прежде всего надо доказать, что Мотоко Куроба неправа.
— Как же это можно доказать? Утверждать, что всё было так, как гласит молва, легко, а доказать, что ничего не было, практически невозможно, — возразил Кодзима, и в его тихом голосе звучал едва сдерживаемый гнев.
— Пожалуй что так, — задумчиво согласился Асаяма.
Спустя несколько дней после их разговора и открытия магазина в Симо-Синдэне к Асаяме зашёл Хоригути из сектора промоушена и интенсификации торговли. Они обсудили между собой сложившуюся ситуацию и решили, что с этим надо что-то делать.
— Слухи распускает Мотоко Куроба. Может, ты попробуешь с ней поговорить? — предложил Асаяма.
— Вот как? Мотоко? Ладно, попробую. На эту девицу, я думаю, можно повлиять, как-то с ней договориться. Голова-то у неё работает неплохо. Только отчего бы вдруг такая толковая девушка стала разносить сплетни?
— Понятия не имею. Чужая душа — потёмки.
— Может, из ревности? Женская ревность — страшное дело, брат!
Асаяма знал, что, если Кодзима не придёт в себя, всем не поздоровится. Если полководец в плачевном состоянии духа, считай, что битва проиграна. Исходя из этого, Асаяма и прилагал все усилия к тому, чтобы развеять уныние Кодзимы и как-то его приободрить.
— Так или иначе, всё будет зависеть от того, какие результаты покажет товарная ревизия в конце месяца. Тогда-то уж все махинации в отделе одежды выплывут наружу.
— Да нет, господин Асаяма, похоже, и тут не всё пойдёт так гладко, — упавшим голосом сказал Кодзима.
— Почему же?
— Похоже что Конно спасовал. К тому же сектор одежды в этом деле проявляет слишком большую заинтересованность. При подобном раскладе, хотя нам и удалось с таким трудом сделать товарный сектор ответственным за проведение этой ревизии с инвентаризацией, похоже, главную роль здесь снова, как и прежде, будет играть сектор управления торговли.
— Вот как? Это всё Итимура подстроил.
— Возможно. Во всяком случае говорят, что сам Итимура в последнее время вдруг стал проявлять крайнюю озабоченность инвентаризацией — интересуется, какими способами проводить опись, как всё потом калькулировать…
Кодзима, который и раньше обычно заступался за Итимуру, когда Асаяма или кто-нибудь ещё обзывал его злодеем, на сей раз особенно ясно дал понять, что в целом признаёт оправданность действий Итимуры и зла на него не держит, хотя, казалось, и должен был бы проявить недовольство.
— Однако же хитрый барсук наш управляющий! — с живым интересом заметил Асаяма.
Ему было ясно, что только разговорами о ревизии и инвентаризации сейчас можно поднять настроение Кодзимы.
— Ну, тем не менее надо будет постараться провести ревизию как можно корректнее. Если это не удастся… — Кодзима не договорил и замолк.
— Если это не удастся, то что?
— Тогда остаётся одно. Может, это и глупо звучит, но надо будет напрямую поговорить с Итимурой. И чтобы при этом присутствовал исполнительный директор. Может быть, как-то удастся им всё объяснить, в конце концов. Ну а там я возьму всю ответственность на себя…
— Напрасно вы это, господин Кодзима, не стоит даже думать о таком.
— Да нет, господин Асаяма, честно говоря, я готов хоть сейчас написать заявление и уйти из фирмы. Я уже готов был считать эту компанию своим домом, да, видно, меня в фирме не хотят принимать как своего. Я же изо всех сил стараюсь ради «Исиэй-стор», а выходит, что ей от этого одни неприятности.
— Нет-нет, это не так. Очень многие вас принимают!
— Вы так считаете? Если бы вы были правы, наверное, тогда бы обо мне не говорили такое…
Кодзима отвернулся как бы невзначай, но Асаяма не мог не заметить, что в глазах у него блеснули слёзы.
3
«Тойота-королла», за рулём которой сидел Отака, мчалась по ночному шоссе в направлении Савабэ. Машин на дороге в это время было мало — в основном только грузовики, отправившиеся в обычный ночной рейс.
