— Ладно… как ты это сделал? — снова спросила Холли.
Совершенно очевидно, что план А не удался. Можно уже не прятаться. Вот только, кто мой настоящий враг?
— Это элементарная самозащита, — сказал я Холли, а потом повернулся к отцу: — Что тебе нужно, черт возьми?
Отцу удалось справиться с шоком, и его лицо уже приняло обычное выражение. Он стоял немного в отдалении, а агент Фриман извивался под моей ногой.
— Мы поймали твоего друга… И знаем, чем он занимался все это время.
Я посмотрел за угол и увидел, что доктор Мелвин ведет к нам Адама Силвермана.
Итак, нас разоблачили. Круто, что тут еще скажешь!
— Адам? — удивилась Холли. — А ты что здесь делаешь?
Адам ничего не ответил. Он посмотрел сначала на Фримана, а потом на нас с Холли.
— Мистер Силверман украл секретные документы ЦРУ, и доктор Мелвин считает, что ты помогал ему, — сказал отец и, взглянув на меня, поднял одну бровь. — Мы знаем, что ты умеешь делать, где ты был и когда… Нам известно все.
Я взглянул на Адама. Слова здесь были не нужны — его измученное лицо стало ответом на мой вопрос. Я боялся подумать о том, что они сделали, чтобы заставить моего друга заговорить. Мне ни в коем случае не стоило тащить его вчера с собой в кабинет доктора Мелвина. Хорошо, что я рассказал ему не все.
— Постойте… ЦРУ? — удивилась Холли.
Я наконец взглянул ей в лицо и понял, что без объяснений не обойтись. Если Дженни Стюарт в две тысячи седьмом году было всего девятнадцать, то, может быть, Холли поверит, если сказать…
— Я готовлюсь… стать агентом. Как мой отец… Честно говоря, мы вместе с Адамом проходим обучение.
— Так вот чем вы все время заняты… Когда ведете себя как полные идиоты?
— Мы не так давно начали подготовку, и нам нравятся разные исследовательские проекты. Адам в основном взламывает компьютеры.
— Ну, это понятно, — заметила Холли и повернулась к моему отцу: — Это правда?
Неужели она ставит его слово выше моего?
— Да, правда, — не дрогнув, ответил отец. Может быть, он решил, что мы быстрее перейдем к сути дела, если он подтвердит мою ложь. В любом случае нам пришлось бы придумывать объяснение для Холли. Вряд ли стоило рассказывать ей о перемещениях во времени.
Глядя в глаза отцу, я постарался вложить в голос как можно больше уверенности и произнес:
— Раз вы помешали Адаму получить информацию, придется вам самим рассказать мне все. Я устал от лжи и глупостей и хочу знать правду, какой бы она ни была.
— Джексон, я не уверен, что это хорошая мысль, — медленно произнес отец.
— Понятно. — Я убрал ногу со спины Фримана и снова взял Холли за руку.
Она крепко ухватилась за нее — удивительно, учитывая все то, что она сейчас обо мне узнала! Адама я тоже взял за руку и потащил за нами. Отойдя на несколько шагов, я прокричал через плечо:
— Я поступлю так, как считаю нужным. Надеюсь, вы осознаете, во что ввязались. Адам не мог вам всего рассказать… Он просто не владеет всей информацией.
Отец быстро догнал нас:
— Подожди секунду. Хорошо, твоя взяла. Думаю, мы можем рассказать тебе кое-что. Я не подозревал, что ты и так уже о многом… догадался.
— Отлично, только я и доктор Мелвин, — сказал я и повернулся к Адаму: — Может быть, вы с Холли вернетесь к бассейну, и ты расскажешь ей о… наших правилах.
— Правилах? — переспросил Адам с удивлением.
— Ну да, ты ведь знаешь… Что происходит, когда раскрыта личность агента. Помнишь? — намекнул ему я.
— A-а, эти правила! — Он обнял Холли за плечи, и она обернулась ко мне:
— Я сразу же вернусь, обещаю. — Мы вчетвером проводили Холли и Адама взглядом, а потом я повернулся к отцу: — Тебе лучше проследить, чтобы они были в безопасности. И смотри, чтобы этот парень не бросил ничего в их бокалы.
— Что здесь происходит, черт возьми? — обратился Фриман к отцу.
— Я позже тебе объясню.
— Вперед, доктор Мелвин, — я указал на дальнюю дверь отеля, и мы молча поднялись в мой номер.
Пока я натягивал одежду, он сидел на диване в другой комнате и ждал, что я первым начну разговор.
— Дженни Стюарт еще жива? — спросил я. — Она по-прежнему агент и работает на вас?
Мелвин колебался некоторое время, но все же ответил:
— Да, она в Нью-Йорке.
Я выдвинул стул из-под стола и, сев прямо напротив Мелвина, достал пистолет Фримана и зажал его в руках.
— Я хочу услышать о проекте «Аксель».
— Может быть, сначала ты расскажешь мне все, что знаешь, а я заполню пробелы? — сказал он таким тоном, как будто мне было пять лет.
Я рассмеялся и немного приподнял пистолет, хотя ни разу в жизни не стрелял. Но доктор Мелвин этого не знал.
— Неплохая уловка. Однажды я оказался в одном очень интересном месте — подземном отделении вашей больницы. И сейчас хочу узнать, что именно там происходит.
Глаза доктора Мелвина округлились до размера мячиков для гольфа, но потом он кивнул и поудобнее устроился на кушетке:
— Хорошо, я объясню. «Аксель» — это проект, целью которого было совместить результаты моих исследований гена Времени и новейшие технологии, полученные нами из различных источников. Реализация проекта началась в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, когда нам удалось имплантировать суррогатной матери оплодотворенную яйцеклетку женщины из «Врагов времени».
— Постойте, выходит, вы украли у нее яйцеклетки? — возмутился я. — Так вот почему они так злы на вас?
— Наш эксперимент их не обрадовал, если ты это имеешь в виду. И да, мы взяли у этой женщины яйцеклетки. Но использовали сперму обычного мужчины. Это был анонимный донор.
— Вы убили ее? Ту женщину из «Врагов времени»?
Мелвин покачал головой:
— Нет, ей удалось сбежать.
У меня заколотилось сердце:
— Ее зовут Кэссиди?
— Откуда ты знаешь?
Если бы я стоял, то у меня подкосились бы ноги. Та женщина, которая пыталась вернуть меня на эту ветвь времени, была моей биологической матерью. Ничего удивительного, что она напомнила мне Кортни. И что там она сказала отцу? «Учитывая обстоятельства, я считаю, что имею право заботиться о его благополучии. Большее, чем когда-либо будет у тебя».
Для меня это было уже слишком, и я едва не попросил Мелвина замолчать. Но не стал — теперь мне не нравилось, как раньше, прятаться от правды.
— Похоже, я ее видел. Продолжайте!
— Целью проекта было смешать гены путешественников во времени и обычных людей и выяснить, какие способности проявятся у ребенка, и, если это произойдет, насколько он будет отличаться от других.
