— Мы пришлюзовались. Подайте механические держатели и приготовьтесь к смене энергоисточника.
Намагнитив держатели, Тристин вызвал заключительный перечень.
«Аккумуляторы…» — «…разряжены» — «Фьюзактор…» — «…в готовности» — «Компенсаторы…» — «…открыты».
Тристин прочистил горло от пыли, которая, кажется, никогда полностью не улегалась, как ни прибирай и сколько ни меняй фильтры воздуховодов.
— Старший техник… смена энергоисточника.
— Есть смена, сэр.
Когда полная гравитация станции вдавила Тристина в сиденье, он глубоко вздохнул.
— Время переходить к отчету об операции. На этот раз он будет короток.
Тристин медленно выволок свое тело во влажной форме из кресла.
Глава 40
Серый пластик шлюзовой трубы шуршал под сапогами Тристина. Пилоту показалось, что шагам вторит шелестящее эхо. Десолл оглянулся и убедился, что никто его не преследует. Коридор, который он только что покинул, был пуст, если не считать юного техника. Тот возвращался на «Мисиму» с коробкой какой-то электроники. Сержанту хватало и своих забот, зачем ему пилот «Уиллиса»?
Тристин вытер лоб, все еще влажный. Он возвращался на корабль с орбитальной станции Мары, где после упражнений в зале с высоким «же» принял душ. Похоже, недостаточно охладился.
Разговор с капитаном Сасаки, что их противостояние Ревенантам Пророка попросту занудно, никак не шел из головы. Тристин не мог сказать, что легче: месяцами ждать подхода очередного тройда или продержаться несколько часов, отражая вторжение ревяк. Горько, когда рядом гибнут соратники, страшно, что и сам можешь превратиться во вспышку энергии. Зато на базу возвращаешься с чувством честно выполненного долга. И опять месяц за месяцем тестируешь оборудование, просишь починить или заменить неисправный узел, ругаешься с ремонтной службой, получаешь отказ… А капитан Джеймс в ответ на твои жалобы начинает философствовать о временах древнего синто.
Станция орбитального контроля Мары была оборудована лишь двумя причалами для крейсеров Службы, остальные корабли стояли в доках внешнего контроля системы Парвати. Оттуда они отправлялись навстречу тройдам, оттуда по очереди перемещались на орбитальную станцию.
Тристин чихнул. Проклятые сорняки! У него аллергия на… Как же называются эти растения?.. Десолл задержался у шлюза, где Муриами с неизменным шокером дежурного шагнула к нему.
— Лейтенант? Капитан спрашивал о вас, — доложила техник. — Он у себя в каюте.
Ровный тон Муриами встревожил Тристина.
— Он говорил, что ему нужно?
— Нет, сэр.
— Спасибо, Муриами.
Тристин отнес свою спортивную сумку в каюту и поставил у консоли. Накопилась уйма грязного белья, а стирать в условиях станции — сущее мучение. Он запирал дверь, когда его окликнул капитан. Сасаки выглядывал в проход из своей каюты.
— Тристин, у меня к вам небольшой разговор. — Прядь коротких черных волос упала ему на лицо, он неловко смахнул ее.
— Да, сэр.
Джеймс оставил дверь открытой. Он уселся на пластиковый стул с пурпурной подушечкой, ожидая, когда помощник войдет в каюту.
— Садитесь, — капитан указал на стул по другую сторону от маленького круглого столика. На нем стояла полупустая стеклянная бутылка, а Джеймс держал рюмку, где оставалось на два пальца янтарной жидкости. Тристин сел. Его глаза упали на бутылку и ее этикетку.
— Шотландское. Настоящее Камбрийское шотландское виски. Нет, ему далеко до старого земного, но того больше нет… проклятые бессмертные! — Джеймс отпил из рюмки, затем налил туда еще на три пальца. — Да, я пьян, в стельку, вдрызг, я под градусом, под мухой, и так далее. А вам не хотелось бы? — Он по-совиному поглядел на Тристина. — Я только потому и жив, что есть вы. Знаете, каково это?
— Я бы так не сказал.
— А я сказал бы. В сущности… уже сказал. — Джеймс взял рюмку. — Вы чертовски хороший пилот, и… вас бы должны произвести в майоры. Это еще будет… но субкомандиром вам не стать. Знаете, почему?
Тристин ждал.
— Потому что на вид вы… сущий мерзавец-ревяка, а никому не нужен командир, похожий на ревяку… Чем дальше, тем хуже… — Джеймс произносил слова порциями, между которыми делал паузы. Некоторые почему-то выделял подчеркнуто торжественным тоном. — У них есть люди… день и ночь в труде, всюду и везде… Вот, даже в рифму получилось! Роют, строят. У них полно народу. И все вкалывают. А что у нас? Были технология и честь. Но и у них теперь технология. А чести недостаточно. — Он умолк и поглядел на Тристина. — У вас есть честь, но ее недостаточно.
— Я не стану спорить.
Джеймс фыркнул.
— Вы не пьете, не так ли?
— Вино пью, сэр.
— Садитесь.
— Я сижу. — Тристин рад был, что «Уиллис» пристыкован к станции, а не ведет свободный поиск. Хотя, вероятно, в поиске Джеймс не решился бы потянуться к бутылке. Где он раздобыл шотландское за триста кредиток бутылка? Конечно, три сотни вряд ли много значат для Сасаки.
— Вы пьете?
— Вино.
— Вы пьете вино. Значит, вы не закоренелый ревенант. И чай пьете, а они не пьют. Как насчет кофе?
— Мне не нравится его вкус.
— Молодец. Кофе отдает вареными ревячьими сапогами, пусть они его и не пьют.
— Вы пробовали?
— Однажды. Вино мне больше нравится.
Джеймс сделал еще один быстрый глоток. Тристин ждал.
— Вы верите в откровения, Тристин? Как ревяки всякий раз верят в возвращение нового Пророка. Сперва Иисуса, затем Бриджера или Янгера, как там его еще… и далее Торена.
— Верят, — медленно произнес Тристин. — Лично мне трудновато поверить в Бога, которому нужны пророки, чтобы нести его слово.
— Мне тоже. Честь, вот что важно. У вас есть честь, Тристин. Да, вид у вас как у мерзавца-ревяки, но есть честь… — Он подхватил бутылку. — Со мной все будет как надо. У нас отбой. Еще два месяца, пока не появится следующий ревячий тройд. Уйма времени, чтобы протрезветь. — Он налил себе еще. — Убирайтесь отсюда и не мешайте мне пить.
Тристин закрыл за собой дверь не раньше, чем оглянулся на темноволосого майора с опустевшей на две трети бутылкой. Он помедлил в узком проходе.
Капитан пьет только из-за стрессов? Или дело в изоляции? Хотя капитаны и должны держать дистанцию между собой и экипажем. А Джеймс, будучи Сасаки, должен думать еще и о сословном равенстве. Какому офицеру-пилоту может доверять Сасаки? Кому-нибудь из Дониджеров с их высоким престижем и положением? Кому-нибудь из Десоллов с их наследственным упрямством англо? Будь он Джеймсом, доверял бы он Тристину? Как он справился бы с изоляцией, с этими взглядами исподтишка, с намеками, что тройные нашивки получены не заслуженно, а только из-за громкого имени?
