– Я бы выпил портвейна. Того, что вы мне вчера не предложили.
Старик наконец повернулся к Себастьяну и какое-то время пристально смотрел на него. Затем молча кивнул и принес бутылку и два стакана. Наполнив оба, сказал:
– Что ж, попробуйте отведать.
– Какого черта вы не отослали Джесс из Англии, как только вас арестовали? Оставить ее здесь мог только человек с каменным сердцем.
Уитби поднес к губам стакан.
– Вам еще предстоит, Кеннет, освоить это тонкое искусство – умение приказывать Джесс.
– Час назад ваша дочь скрылась в трущобах Уайтчепела. Бежала, будто спасалась от псов ада. – Себастьян выждал немного, чтобы старик понял все до конца. – Если вы не придумаете, как ее вернуть, к завтрашнему утру она окажется в одном из борделей. И уж там ее научат послушанию, могу вас заверить. – Он потянулся к своему стакану: – Ваше здоровье.
Глаза старика словно превратились в пылающие угли. Теперь это был тот самый Джосайя Уитби, который усмирил взглядом толпу в Измире и спас своих матросов от виселицы. Король контрабандистов, постоянно ускользающий от таможенников.
– Псы ада, полагаю, это вы, Кеннет, и ваши друзья.
Проигнорировав слова старика, Себастьян продолжал:
– Она сбежала от людей, приставленных к ней для охраны. Очень уж сообразительная, эта ваша Джесс. Влияние тех лет, когда она выполняла ваши опасные задания. И задания Лазаруса. Наверное, привыкла жить в вечном страхе.
Уитби залпом осушил стакан.
– Хватит болтать, Кеннет. Не нужно меня уговаривать. Я знаю, что должен помочь Джесс. Признавайтесь, что заставило ее сбежать от вас?
– Я бы не отпустил ее к Питни, – ответил Себастьян.
– Питни? – переспросил старик.
– Да, Питни. Соучастник преступлений Синка. Именно он помогал предателю.
Прошла минута, прежде чем Уитби вновь заговорил.
– Я не был уверен, что это так, пока не узнал о причастности моих кораблей. Тогда я все понял. Жаль, Джесс не узнала об этом. Теперь девочка считает, что она во всем виновата.
– Сейчас надо думать о другом, – заявил Себастьян. – У Питни – опасный напарник. Человек, который за всем стоит. Если Джесс станет ему поперек дороги, Питни не сможет ее защитить. Мне нужно ее найти. Где они?
– Что будет с Питни?
Себестьян не ответил. Они оба знали, что пощады Питни не будет.
Откинувшись на спинку стула, Уитби смотрел сквозь решетки окна. На подоконнике воробьи клевали хлебные крошки. Это он, Уитби, их подкармливал.
– Я знаю Питни тридцать лет. – Уитби поставил стакан на стол. – А Джесс сейчас следует в порт. К одному пакгаузу. Это старый склад Бэлки на Аскер-стрит. Там все подготовлено для бегства из Англии.
Аскер-стрит? Но Джесс оторвалась от своего телохранителя на Коммершиал-роуд. Слишком долгий и опасный путь для женщины. Себастьян встал.
– Я найду ее.
Из-под шторы высунулась крохотная мордочка. Пуговка носа повернулась в его сторону, принюхиваясь.
– Только тронь мои сапоги, – предупредил Себастьян, когда грызун Джесс направился к нему. – Только тронь – и ты покойник.
Но хорек не выказал страха. Совсем как Джесс. Вытянулся на задних лапках и обнюхал его ногу. Потом вцепился коготками в штанину и потянулся носом к руке.
– Он чувствует запах Джесс, – пояснил Уитби.
– Если вздумает меня укусить, я сверну ему шею.
– Мне и самому порой хочется сделать из хорька фрикасе.
– Но к кому же она обратится? – пробормотал Себастьян.
Он направился к двери, и хорек засеменил следом за ним.
– Столько времени прошло, Кеннет. От ее старых друзей никого не осталось. Все изменилось. Она там уже чужая.
– В таком случае ей не следовало туда идти.
Дверь кабинета оставалась незапертой. То было безмолвное признание Эйдрианом невиновности Уитби. Хорек же, бежавший за Себастьяном, не отставал.
– Возьми его, – сказал Уитби. – В коридоре есть походная клетка. – Он поднялся, чтобы проводить капитана. – Возьми его с собой, Кеннет, на удачу. Он не помешает. А когда Джесс будет неподалеку, отпусти его, и он приведет тебя к ней.
Взять хорька было проще, чем спорить.
– Джесс найдет Питни во что бы то ни стало, – продолжал старик. – И что бы тот ни сделал, вывезет его из Англии. Спасет. Она такая, моя Джесс. Да-да, она – верная. Уж если считает тебя своим, то все ради тебя сделает.
Питни уронил к ногам свой старый походный мешок. С ним он тридцать лет назад пришел к Джосайе. Сейчас в мешке почти ничего не было – разве что горсть монет и несколько смен белья. Не бог весть какое богатство. Теперь он старик и изгой. Продал душу ни за что. И будет очень трудно начинать все заново в каком-нибудь порту на Востоке.
– Я оставил письмо, – сказал он.
– Да, конечно… – прозвучал рядом холодный ровный голос. – Оружие оборачивается против хозяина. Даже самого Наполеона предал Баррас.
– Я назвал Бьюкенена. Сказал, что это он подбросил фальшивые сведения. И назвал французов. И тебя. Я оставил более чем достаточно доказательств, чтобы повесить нас всех. Джосайю же освободят уже сегодня, и он сделает все, чтобы отомстить. Но не мне, ведь мы были друзьями. Так что оказаться на твоем месте мне бы не хотелось.
– Я предпринял меры, чтобы защитить себя от Уитби. Он меня не тронет.
– Может, и нет.
Какая разница? Человеку, предавшему друзей, было все равно. Он даже не мог сказать, зачем это сделал. По прошествии стольких лет он относился к компании Уитби как к своей собственной. К пакгаузу и кораблям – так же. А контрабанда на стороне без соответствующих записей в журнале не казалась таким уж большим преступлением.
Но теперь все рухнуло. Он совершил государственную измену. И до сих пор не понимал, как это случилось.
– Республика не забудет своих героев, – не унимался голос за спиной. – Для меня место приготовлено. Я отправляюсь в почетную ссылку. И то не навеки. Когда император с триумфом въедет на Пэлл-Мэлл, я буду вместе с другими следовать за ним. Им понадобится англичанин, чтобы возглавить новое правительство. У меня есть опыт.
Питни услышал, как щелкнул курок. Бросив последний взгляд на коричневые воды Темзы и ясное голубое небо над ней, он повернулся.
Не хотел, чтобы ему стреляли в спину.
Лаймхаус кишел моряками и портовыми грузчиками всех национальностей и рас, известных человечеству. Несмотря на разгар дня, многие нетвердо стояли на ногах. Идти в этот вертеп одной Джесс не хотелось.
Пакгауз Бэлки находился в четверти мили вниз по Аскер-стрит, в одном ряду с другими покосившимися пакгаузами, обреченными на снос. Большинство стояли теперь пустыми или были завалены грудами мусора.
