Глава 1
Ее жизнь – это готовность к смерти. Только она не думала, что смерть придет так рано. И придет в ужасном виде, затяжная и мучительная. И методично убивать ее будет не кто-нибудь, а соотечественник. Господи, неужели это и есть конец всему?
Она прижалась к каменной стене, очень массивной, какими часто бывают стены в тюрьме.
– У меня нет этих документов. Нет, нет и нет! – Ей казалось, что она кричит, хотя это больше походило на предсмертное хрипение.
– Я человек нетерпеливый. Где документы с планами?
– У меня их…
От удара она на миг потеряла сознание. Затем опять пришла в себя и вернулась в темноту и боль, к Леблану.
– Вот так. – Он коснулся ее лица в том месте, куда ударил. Теперь осторожно. У него была солидная практика делать женщинам больно. – Мы продолжаем. На этот раз, надеюсь, ты станешь сговорчивее.
– Ради Бога. Я пытаюсь.
– Ты скажешь мне, наконец, где прячешь эти планы, Анник?
– Они просто выдумка. Химера. Я даже никогда их не видела.
Но планы Альбиона четко запечатлелись в ее памяти. Она держала в руках страницы с загнутыми уголками, карты, покрытые грязью и отпечатками пальцев, списки, написанные мелким аккуратным почерком.
Нет, она не будет об этом думать. Раз она помнит, это отразится на ее лице.
– Вобан передал тебе планы в Брюгге. Что он велел с ними сделать?
Она и это знала. Вобан велел отвезти их в Англию.
– Зачем ему отдавать мне эти планы? Я не саквояж для перевозки бумаг.
Его кулак надавил ей на горло. Задохнувшись от боли, она вцепилась пальцами в стену, чтобы не упасть. Леблан отпустил ее.
– Давай начнем с самого начала, с Брюгге. Ты признаешь, что была там?
– Да, я там была. Докладывала Вобану. Я наблюдала за британцами, только и всего. Я уже говорила вам.
Пальцы сжали ее подбородок. Снова боль.
– Вобан уехал из Брюгге с пустыми руками. В Париж он вернулся без планов. Должно быть, передал тебе. Вобан тебе доверял.
– У нас вообще не было документов. Никогда, – хрипло сказала Анник и попыталась кашлянуть, однако горло у нее пересохло и не слушалось. – Моя жизнь в ваших руках, сэр. Если б у меня были планы Альбиона, я бы положила их к вашим ногам, чтобы выкупить у вас свою жизнь.
Леблан тихо выругался, проклиная Анник и Вобана, который был далеко и в безопасности.
– Старик не мог их спрятать, за ним тщательно следили. Куда они делись?
– Спросите у своих коллег. Или, может, они попали к британцам. Я никогда их не видела. Клянусь.
– Клянешься? А я думаю, несмотря на свой ангельский вид, ты лжешь, и лжешь с тех пор, как была ребенком. Но сейчас не пытайся лгать мне!
– Я бы не посмела. Я стараюсь вам помочь. Думаете, я настолько глупа, чтобы перестать вас бояться?
Ее глаза наполнились слезами. Весьма полезное умение, которое она усердно применяла.
– Очень правдоподобно.
«Он играет со мной», – подумала Анник. Она сомкнула веки, позволив слезинкам катиться по щекам.
– Правдоподобно. – Леблан медленно вел ногтем большого пальца по следу бежавшей слезы. – Но увы, не совсем. Думаю, к утру ты станешь правдивей.
– Я и сейчас с вами правдива.
– Возможно. Мы обсудим это, когда разъедутся мои гости. Сегодня на мою вечеринку пожалует Фуше. Это большая честь. Он приедет ко мне после встречи с Бонапартом. Прямо ко мне, чтобы поговорить о том, что ему сказал первый консул. Я становлюсь важным человеком в Париже.
Что бы она сказала, если б была наивной?
– Отведите меня к Фуше. Он мне поверит.
– Ты увидишь Фуше, когда я поверю, что твой маленький рот говорит правду. А до тех пор… – Он потянулся к вороту ее платья. – Ты ведь постараешься мне угодить? Я слышал, ты можешь быть весьма соблазнительной.
– Я буду… постараюсь доставить вам удовольствие. – Она переживет и это. Да, она сможет пережить все, что бы он с ней ни делал.
– Ты будешь очень, очень стараться, прежде чем наступит твой конец.
Он хотел увидеть ее страх. Пожалуйста.
– Я сделаю, что вы хотите, но только не здесь. Не в грязной камере, не при свидетелях. Я слышу их дыхание. Не заставляйте меня делать это на глазах у них.
– Это лишь английские собаки. Я держу в этой конуре нескольких шпионов, и они останутся живыми, пока не издохнут. – Его пальцы зацепили грубую ткань лифа и потянули вниз. – Мне, пожалуй, нравится, что они смотрят.
Рука протиснулась в лиф и завладела ее грудью. Пальцы были как сухие ветки, он снова и снова причинял ей боль.
Нет, ее не стошнит прямо на вечерний костюм Леблана. Ни в коем случае нельзя выдать свое отвращение.
Анник еще крепче прижалась к стене, пытаясь стать ничем. Она темнота. Пустота. Ее вообще нет. Конечно, это не подействовало, но хотя бы отвлекло внимание.
Наконец Леблан остановился.
– Позже я основательно займусь тобой.
Он последний раз причинил ей боль, так защемив ее рот большим и указательным пальцами, что она почувствовала на губах вкус крови.
– Пока ты меня не позабавила. – Он вдруг отпустил ее и, судя по звуку, взял лампу со стола. – Но позабавишь.
Дверь за ним захлопнулась. Удаляющиеся к лестнице шаги постепенно стихли.
– Свинья, – прошептала она закрытой двери, Анник слышала, как в противоположной стороне камеры шевелятся другие заключенные, английские шпионы, но было совсем темно, и они не могли ее видеть. Она вытерла рот ладонью и проглотила тошнотворную горечь, от которой першило в горле. Прикосновения Леблана были омерзительными, словно по ее телу ползали слизни.
Приведя одежду в порядок, она села на грязный пол. Это конец. Мучительный выбор, как поступить с доверенными ей планами Альбиона, был сделан. Все рассуждения и доводы ни к чему не привели. Леблан победил. Еще день или два она сможет ему противостоять, а потом он вырвет планы Альбиона из ее памяти, и одному Богу известно, чем все это кончится.
Ее наставник Вобан, ожидавший от нее известий в Нормандии, будет разочарован. Оставив за ней решение, как поступить с этими планами, он совсем не рассчитывал, что она передаст их Леблану. И вот она подвела и его, и всех.
Анник глубоко вздохнула. Как странно, что ей осталось всего несколько тысяч вдохов. Сорок тысяч? Пятьдесят? Возможно, она будет считать их потом, когда боль станет невыносимой.
