я выдохну рядом с ней. С моей сероглазой куколкой Дави.
Для меня не были так важны эти узы, но брак был важен для неё. Для меня в приоритете было владеть ею, что бы и Хранители и смертные знали, что эта женщина неприкасаема, что и душой и телом, она принадлежит мне, только мне.
Для воплощение задуманного в реальной жизнь, нужно было благословение Хранителей. И кто инная кроме, той, что спасла Давину из моих рук, могла прийти мне на ум?
Дьярь не называли великой или великолепной, более того, многие народы и не знали о ней. Но как оказалось, эта юнная хранительница была куда более наблюдательнной к смертным чем многие её бессмертные сородичи.
Сегодня склонив голову перед ней, я был более чем уверен, что она свяжет нас ниточками жизни, сделав одним целом.
Не знаю с чего этот её интерес к моей персоне, и быстрее всего этот поступок бессмертной так же бескорыстно как и мой клинок не запетнен кровью, но об этом я подумаю завтра. Сегодня существу ет только Давина.
Да и кого я обманывают, она всегда будет центром моей вселенной.
— Ты плачешь?
Шепчу я, держа её крепко в руках, и уносся прочь из тёмного леса, для того что бы наконец-то сделать своей. Воплотить в реальность грезы стольких ночей, и свою заветную мечту.
— Мне не верится…
Её голос тает в утренним тумане, что заставляет девушку прижаться ко мне крепче всем телом. Влажный воздух оседает в её распущенных волосах, делая локоны тяжелее.
Она слегка дрожит, и мне искренне хочется верить, что это от холода, но не от страха.
Покидая лесную чащу, я в сумерках без каких либо проблем увожу свою уже жену к нашему дому.
Знаю он ещё не пригоден для жилья. Многое надо доделать, много надо купить. Но одна единственная комната ждёт нас уже давно.
От предвкушении, нетерпение и горького страха, не навредить ей как и в ту злополучнную ночь у меня скручиваются даже кости.
Я не терпеливо облизоваю нижнию губу, и не в состояние разжать руки хотя бы на миллиметр, безумно боясь упустить свою драгоценную ношу.
И почему эта тропа кажется такой длинной? Вроде всегда была короткой, в несколько минут. А сегодня, как будто сами боги её тянут как и нить бесконечности.
Буря эмоций буквально бурлит во мне горячей лавой. Ещё никогда ранее я не был голоден настолько по женскому телу.
Хищник внутри меня ещё никогда не ощущал такой потребность в кого-то там ни было.
Никогда…
Но сейчас.
Мои пальцы чувствуют теплую кожу даже через тонкий шелк платья. Совсем скоро я смогу исследовать атлас её кожи без никаких преград.
Руками, губами. Кожа к коже.
До чего же сладостно сжимается эта пружина ожидания в моём нутре, так и грозясь вырваться из тисков самообладание.
Говорят сумерки темнее всего перед рассветом, так что заходя в наш дом с женой на руках я в кромейшей темноте уволок её сразу на верх, рискуя сломать себе ноги об ступеньки и брошенные местным плотником материалы.
Но нет, до нашей спальне я добираюсь целом, и с тихонько сопящей в моих руках Дави. На миг мне показалось, что она уснула. Но это всего лишь на миг.
Стоило, ей только уловить мягкий свет заженных свеч, как девушка оживилась в моих руках.
Поерзав в моих объятьях, она молча попросила одним лишь взглядом, отпустить её, и я подчинился, не охотно отпуская её из кольца моих рук.
Оказавшись на своих ногах, девушка неуверенно сделала шаг, по гладкому деревянному полу, потом ещё один, и с детским интересом принялась исследовать взглядом все вокруг.
Особенных объектов для изумления здесь пока ещё не было.
Деревянные высокие стены, из прочного дуба. Широкое окно с видом на опушку леса, и огромная кузнечная кровать, с металлической рамой, и мягкой периной.
Все это как и платье, Ари привёз из Златорий — столицы драконов. Чего мне это стоило, будем знать только я и этот наглый дракон. Но клянусь богами, когда он найдёт свою суженную, я ему этот фокус припомню с процентами. А то что он её найдёт, я уверен уж точно. Раз шаад нашёл, так дракон тем более.
— Это наш…
Она не закончила фразу, и я поспешил ей помочь перешагнуть через неуверенность, и наконец-то поверить в реальность.
— Наш дом, ведьмочка.
Давина сглотнула, и резко развернулась ко мне от чего венок с её макушки скользинул по волосам и упал к её ногам.
Надо же. шафран. И почему я не удивлён.
Прикусив нижнию губу, она посмотрела на меня из под ресниц.
— Мы теперь. муж и жена, да?
Она нервничала, я видел это. И чувствовал, то как стеснение и разум бориться в ее головке с чувствами и желанием.
Схватившись за полы своей рубахи, я стянул её через голову, и отпустил на пол.
— Да, качнул я головой, медленно подходя к ней ближе. Как свирепый тигр медленно и аккуратно крадеться к испуганной зайке.
Только с другой целью. Наш голод был взаймным, пусть пока об этом девушка и не догадывалась.
Она видела меня пару раз без рубахи, но сейчас белая кожа её лица краснеет до ярко клубничного цвета. Быть может потому что, наши мысли стекают в одно русло?
Я провожу пальцами по мягкому контуру лица, и Давина делает маленький шаг назад, не смея поднять на меня глаза, разьеренно комкая подол платья. Но при этом убегая.
Будто привязанный к ней, я делаю шаг вперёд вслед за ведьмой.
И она опять делает ещё один шажок назад, прикусывая губы чуть ли не до кровь.
Неужто, страх?
Эта мысль больно колит где-то на уровне груди. Я так сильно хотел верить, что все позади, и отныне между нами нет преград.
Маленькая моя, не надо меня бояться. Просто отпусти
