прошлое.
И дай мне тебя угостить из чаще удовольствия.
— Ты боишься меня?
Тихо спрашиваю я, уводя кудрявую прядь за ушко, внутри страшась услышать ответ на этот вопрос. Ведь она тоже призвала богов вместе со мной, просила этот брак.
Неужели воспоминание так сильно укоренились в её сознание, что девушка до сих пор боиться меня?
Но она ведь спала в моих объятьях, не отпускала от себя, а тут…
— Не тебя…
Качает она головой с виноватым выражением лица, и в уголках её прекрасных очах собираются слёзы, облегчение и растерянность отпускаються водопадом горячей и холодной воды одновременно, на меня.
Я недоуменно стераю большим пальцем влагу с её ресниц.
— Что же тебя пугает, куколка?
Я стараюсь говорить мягко, и не выказывать своё внутренне переживание.
— Я..я боюсь. этого..
Она прикусывает губу до крови, и я не осознанно тянусь к ней, что бы не дать сделать это. Мягко надавливаю своими губами на её сочные уста, и она изумленно отпускает нежную плоть из под зубов. Мягко, исследуя её рот, я бережно отпускаю руки на тялию, притягивая её к себе.
Спустя пару мгновений она не смело отвечает, робко сама облизывает мою нижнию губу и не в состояние остановиться даже тогда когда лёгкие сжимаются от недостатка воздуха.
Я отраняюсь от неё сам, всего лишь на пару сантиметров, прижимаясь лбом к лбу.
— Не оставляй меня справляться с этим, одной.
Умоляюще шепчет она, и я мотаю головой, аккуратно отводя её волосы за плечом.
— Никогда.
Пальцами провожу по кромки платья, мягко обводя ключицы, линию плечи, и доходя до самых позвонков.
— Доверяешь?
Тихо спрашиваю, и она сразу же кивает. Мои пальцы ловко справляются с пуговицами, а глаза не смеют прервать зрительный контакт с её серыми очами.
— Я очень боюсь..
Признаётся она, когда последняя пуговица выходит из петельки и её спина становиться полностью обнаженной.
— Я рядом, куколка. Всегда.
Отвечаю ей тем же шепотом, она робка поднимает руки и ставит мне на груди, не отведя от меня взгляда.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Мои руки уже развезали серебристую ленту, единственное, что надо ей сделать, что бы избавиться от платья, это отпустить руки вниз, что бы нежный щелк обножил стела.
Нет, для этого нужно на самом деле, не это физическое движение. Нужна её любовь, доверия и храбрость.
Но не успел я почувствовать на языке горечь её недоверия, как Давина отпустила руки вниз с мой груди, и платье упало бесформенное кучей к её ногам. Не успел шелк осесть на пол, как девичье тело прижалось ко мне так крепко, что казалось хочет слиться в одно целое. И спрятаться от всего мира разом.
— Всегда твоя.
Эти слова стали последней каплей моего самообладания. Подхватив её под ноги, я аккуратно уложил на кровати, попутна целуя нежные уста, и не забыв прошептать.
— Всегда твой.
Глава 27
Тонкий лучик солнца упрямо скользнул по моему лицу, щекоча кожу живым теплом, и упрямо вытаскивая меня из дремы.
Было уже утро, и через непрекрытые шторами окна просачивался дневной свет, освещая все вокруг.
Свечи, что уже расправились каплями вокруг подставки, не позволили мне вчера рассмотреть все. Но сегодня, я хотела это исправить.
Слегка повернувшись на бок, я тихо поморщилась от ноющей боли в животе и ниже. Смущение накатило как волна горячей воды, потому что только сейчас я осознала, что была прижата спиной к Садэра.
Тёплому, твердому и самое смущающее обнажённому мужчине, чья тяжёлая ладонь лежала на моём бедре.
Было не привычно быть настолько открытой перед кем-то, но стоило этой мысли появиться у меня в голове, как что-то щелкнуло, теь часть меня.."
"Я теперь часть него.."
Мы одно целое, ведь нас связала сама Дьярь, что бы никто и ничто не смогли разорвать наш союз.
Нет, смущение от этого осознание не исчезло, но облегчение затопило душу.
Это мой муж, он рядом. Обнимает, и щекочет кожу плеча своим тёплым дыханием.
Я на одной ложе с мужчиной, которого выбрала сама, которого люблю всем сердцем. Без которого не могу.
И нет желания представить, кого другого на этом месте, рядом со мной.
Сразу становиться дурно, потому что нет — губ нежней чем у него. И нет рук сильней чем у моего шаада.
Попытавшись закрыться от ноющей боль во всем теле, я неосознанно прижалась к нему ближе, и уже немного увереннее взглянула вокруг.
Деревянные высокие потолки, широкое окно у стены, камин напротив кованой кровати, и голые деревянные стены.
Здесь было немного пусто, но в моей душе все равно светило солнышко.
Наш домик, пусть он ещё не достроен, пусть много ещё чего надо сделать, купить, починить, построить. Но у нас с Садэром уже есть крыша над головой. Маленькая крепость, где можно спрятаться от всего мира.
Хотя вру, место где можно будет спрятаться от всех и вся, на веки останется в обьятьях Садэра.
— Куколка… — хриплый, сонный мужской голос, вывел меня из раздумий, — Ты не утомилась?
Кровь прилипла к лицу не желая бежать по венам от смущения. Ну почему он это делает?
Прикусив губу, я замерла в одной позиций, пропищав под нос:
— Утоммилась.
— Так почему не спишь?
Лениво поинтересовались за спиной, подарив обжигающий поцелуй в правую лопатку. Что ему ответить я не знала, ведь по правде говоря, я не ощущала себя такой уж и бодрой. Но что-то мешало отдаться в нежные объятья сна, и спокойно уснуть под боком мужа.
Попытавшись сменить позицию и повернуться к нему лицом, я неловко повернулась на спину, да так и замерла с больным стоном на губах.
— Ахххх..
Ныли спина и низ живота. И ужасно ломило
