и не пахнет - боги-то языческие, земные. В дохлом виде разлагаются.
- Ладан - это по вашей части, славянофил вы наш, Виктор Петрович! - безгневно парировал Рябинович. - Я надеялся, что боги чугунные и после грозы хотя бы озоном запахнет!
Сзади послышались звуки ударов и шумные выдохи бьющих и избиваемого. Профессор и доцент обернулись: трое в кожано-кольчужных доспехах (давешние слушатели) кратко поколотили Ширкова и быстрым шагом направились к дожидавшимся девушкам. Ширков остался скрюченно стоять у стены, держась за печень и хлюпая расквашенным носом.
- "Озоном"! Такое амбре развели, что многие даже хлорке рады... - вздохнул Виктор Петрович.
- Лично я - не очень, - отрезал Рябинович. - Я этой хлорки ещё при покойной "Софье Власьевне" - вó нанюхался!
- Кстати, я сейчас только понял! - вставил профессор: - Они же, бедолаги, в начале века тосковали в ожидании Софии!
Рябинович оценил, но расслабленно продолжал:
- А из Гора какой чёрный ворон? Тьфу-тьфу... Если не знать, кто он такой, - н-нормальный парень...
Анатолий Григорьевич резво расправился с дверью в метро, напомнив профессору торжествующего дон Кихота, хоть по росту на эту роль подошёл бы лучше Виктор Петрович. Прямо у входа с рекламного щита на них смутительно взирала модная девушка Люкси Жолобова - в унтах и бикини. Фильм по Люксиному сценарию и с нею же в главной роли назывался "Уже не малолетка, блин!"
- Не ворон, воробушек, стало быть? - усмехнулся Виктор Петрович. - Как бы этот воробушек не накликал нам хворобушек...
- Видали заголовок? - Рябинович мотнул головой, указуя дужкой очков на автомат с газетами. - "История короче... че... чем наши мысли о ней?"
- "Че-че"... Тьфу! - Виктор Петрович, некогда писавший стихи, презрительно заморщился. - Сын о журфаке говорит: "Хорошее дело дневным пенисом не назовут".
Косноязычию профессор порой возмущался больше, нежели глупости, собственные речи тоже судил сурово и стихи, кажется, забросил по той же причине.
Рябинович пояснил, доставая перед турникетом пенсионную карту:
- Я это к тому, что и в газетах "чистая хренология". Но может, и не про "чистую хронологию", а про этого чёрта... гиперборейцев ищет... фамилия неприличная... про Удода!
- А вы, Анатолий Григорьевич... - мягко посоветовал профессор: - У вас же ход в "Госкуранты"? И "Пролетарская правда" к вам обращалась. Напишите заметку: ""Чистая хронология" опять востребована. К чему бы это?"
- Уж я и не знаю, к чему бы... - огляделся по сторонам Рябинович.
Уже знакомая ватага панцирной молодёжи с гаканьем завалилась в вестибюль. Им навстречу с эскалатора вывалила другая.
- Мы все - Орда! - гаркнул один из поднявшихся.
Подкрепление миновало турникеты, и кольчужные, побратавшись, направились на улицу.
- По-моему, ни к чему хорошему, - задумчиво сказал Беспамятных.
Рябинович встал на эскалатор, обернулся и с улыбкой посмотрел на друга:
- Вы, Виктор Петрович, прямо Бредбери: "Чую, что зло грядёт".
- Топает, окаянное...
* * *
Володя перевёл дух.
- Вы, без сомнения, перспективны, - продолжал Гор. - Ещё?
Адамов кивнул. Мстислав Сергеевич нагнул к его бокалу горлышко пузатой бутылки с наклейкой "Ptitligua", вновь наполнил его тёмным тугим вином и спросил:
- Вы знакомы с Евгением Револьтовичем Маузером?
- Не больше, чем с вами, - весьма литературно ответил Адамов, поднося бокал к солёному от волнений носу. Знатоком Володя не был и разбирался лучше в ценах на бутылки, чем в их содержимом, но сейчас готов был ручаться, что это не виноград.
- Вы хотели прибавить: "до сего дня", - уточнил Гор. - Впредь от вас потребуется особая точность в изъяснениях. С Маузером я познакомлю вас поближе. Ждите звонка.
- Я буду работать с Евгением Револьтовичем? - предположил Володя с заметной горечью. Маузер, генеральный Треста тугоплавких металлов, не лез в политику - значит, дело касалось какого-то холуйства. И всегда веселее отбивать бабки фракцией, чем ишачить на хозяина, который с тебя за тебя и спросит. Нашли менагера!
Гор, с бокалом у виска, надменно сощурился:
- Научитесь не задавать лишних вопросов, Владимир Юрьевич! Иначе вас могут отчислить.
Понятливый Володя закивал, выпятив губы, солоноватые от пота и жгучие от вина. Умолкнувший Гор сидел неподвижно, лишь разок неспешно поднеся к губам бокал.
Не зная, что можно сказать неосудительного, измученный Володя задрал голову и оттопырился от спинки дивана, чтобы рассмотреть висевшую сверху подсвеченную картину в узкой серебристой раме - профиль не то твареголового египетского бога в высокой короне, не то рогатого гада цератопса на фоне ночного неба с пятнами двух лун.
- Ничего дизайн. А это что за сюжет? Типа из Юрского периода?
Гор поднял бокал и почтительно произнёс:
- Это портрет Ея Величества. За Королеву!
* * *
Выйдя из метро на родимый проезд Гельвеция, Виктор Петрович Беспамятных остановился перед газетным ларьком, освещённым сбоку багряной рекламой ""Технология прорыва": "Экоград Славянослав"". Всяческих экославян пришлось на сегодня чересчур, до оскомины, а "Технология прорыва" - это, как понял профессор, книжная серия про перспективные отечественные разработки, но был уже наслышан от коллег, что автор (сокрытый под псевдонимом Святополк Мерло) весьма хамоват, а всё, что касается геологии - полный вздор. На витрине сразу несколько изданий предрекали успех актёру Алексею Муфлонову и фильму "Александр Невский против зомби" в незнакомом профессору жанре "кинопорвастера". Цветная бумага пестрела неосмысленно знакомыми фамилиями и физиономиями, что принадлежали, судя по всему, наиболее выдающимся людям эпохи. Среди них было немало граждан возраста почти школьного. Впрочем, ещё больше было имён и лиц давным-давно втемяшившихся даже профессору, но столь же невразумительных заслуг. Заголовки поражали даже не лексикой, а самой тематикой.
"Федеральная почва" на первой полосе желала здоровья своему многолетнему автору Степану Белозёрову. Виктор Петрович со вздохом вспомнил весёлого и сообразительного корреспондента Стёпу - тогда ещё безбородого, не бывавшего на Кубе и в Бразилии, не ставшего другом научного флота, почти не написавшего книг и не основавшего школ-клуб "Друзья парадоксов". Глядя мимо глупых заголовков и глянцевых лиц, Беспамятных вспомнил и бородатого Степана Емельяновича, популярного писателя, чьи сочинения выходили в пионерских и комсомольских журналах-миллионниках, а двухтомник даже попал в разряд "макулатурных" дефицитов. Тогдашний Степан Белозёров несколько раз посещал семинар в Институте резонансной конфабулионики, а под занавес эпохи - заседания Советского добровольного общества по признанию аномальных явлений. В 80-е он вёл в журнале "Инженер и человек" рубрику "Удивительное рядом", сменив скончавшегося бессменного редактора Фридриха Андрияновича Корсакова, о котором говорили, что он и сам едва ли не инопланетянин. Белозёров, как помнилось Виктору Петровичу, написал предисловие к первому советскому сборнику кого-то из королей ужасов, объясняя читателям, что дети не могут без страшных сказок. Потом Степан Емельянович много чего начинал, но все его саженцы либо засыхали, либо
