но человек был среди них только один. А четверо зомби, находившихся в спящем режиме, сейчас вставали, уставившись на нас своим жутким, могильным взглядом.
Три зомби в конце коридора и один оживающий труп в направлении, откуда мы только что пришли. Засада…
– Бежим! – крикнула я, плюнув на конспирацию. Дернув на себя проблевавшуюся Алину мы, вместе с Сашей, подняли её за руки и потащили, а Кирилл и побледневший, но все ещё держащийся Санёк, рванули вперед по проходу. Сейчас или никогда.
* * *
Жанна
Тяжело приходится с людьми. А с теми, кто страдает острыми приступами кретинизма и ссыклизма, так вдвойне сложнее.
Через час отдыха, сборов, мирных уговоров и сломанной руки, мы все же вышли навстречу приключениям. Не могу сказать, что во мне живет дух авантюризма, но заживо гнить, закрывшись в подломанной квартирке, когда на улице есть столько нуждающихся в помощи – высшая мерзость.
Кто-то скажет: дорогая, а где здравый эгоизм и чувство самосохранения? А кто сказал, что я готова ради первого встречного поставить свой зад под чьи-то зубы. Противоречиво? Может быть, вот только где найти человека, ради которого захочется и с дьяволом танго сплясать? Но и просто пройти мимо совесть не позволит, если есть возможность помочь.
С малых лет я разочаровалась в людях. Отец, честный выпивоха, а по факту хронический алкаш, убил маму, за то, что она принесла мало денег. Ей просто не заплатили. На моих глазах он забил ей, а после попытался добраться и до своей пятилетней дочери. Каким-то чудом мне удалось сбежать и попросить о помощи.
Вот только кто-то спешил мне помогать? Прохожие, видя маленькую, зареванную девочку, в домашней одежде, поздней осенью, просто проходили мимо, делая вид, что спешат по своим делам. Через пару часов, когда не осталось сил плакать, ко мне подошел какой-то мужчина и поинтересовался произошедшим. Вызвав полицию, и отведя меня в кафе, он сытно накормил вечно голодную девочку, а после дождался приезда правоохранительных органов, дал показания и отправился по своим делам, пожелав удачи.
Так я одновременно разочаровалась и поверила в людей. Отца задержали, а меня отправили в особенный детдом. Что я вынесла для себя из произошедшего? В большинстве своём людям плевать, что с тобой творится. Только единицы способны протянуть руку помощи, а не ногу для пинка.
О, три года моего личного ада я тоже запомнила. Этот «особенный детдом» больше напоминал какую-то секту… Даже сейчас я задаюсь вопросом, как такая организация могла легально существовать, но в тот же момент ответ лежит на поверхности – кому есть дело до нищих сирот?
Пытки закончились только в момент, когда директор перегнул палку, и один из ребят погиб. На самом деле умерших было много, но этого ребенка планировали усыновить. Расстроенные несостоявшиеся родители подняли шумиху, начались проверки. Так эта история и закончилась, а директор филиала ада растворился в небытие.
После этого нас распределили по разным организациям и детдомам, а часть девочек отправили в приют при монастыре. Обычном, казалось бы. Карга, то есть настоятельница, снова подтвердила мои выводы – добро способны творить лишь единицы. И она была той, кто мог это сделать.
Чем же мы занимались там и что это за монастырь? Чего там только не делали. Во-первых, нас…
– Сестра. Сестра Жанна, – выдернул меня из размышлений чей-то противный голос.
– Чё тебе, блаженный?
– Давайте передохнем? Мы не успеваем за вами.
О, и правда. Уйдя в мысли, не заметила, как сильно оторвалась от них, значительно опередив группу.
– Хорошо, привал.
МужчинЫ, чуть не плача от счастья, поскидывали с себя рюкзаки, и разместились прямо на асфальте, посреди улицы. Только их вожак остался стоять и осматривать окрестность.
– Серёга, подойди. И дебила с собой прихвати.
О своём решение не исцелять этого придурочного ни капли не жалею. Нутром чую, гниль ещё та, но и пришибить не могу. Лишний грех на душу брать, ну и проводник нужен.
Сергей особо не церемонился. Пнул засранца под зад, заставил подняться, и почти волоком потащил его сюда за шкирку. В школе учителем работал, что ли? Сразу видно, хороший педагогический подход.
Швырнув бедолагу мне под ноги, вызвав у того резкий приступ скулежа и неуёмное желание двинуть его по мордасам, но уже у меня, встал по стойке смирно.
Присев перед ним, уставилась прямо в глаза. Что же за тварь ты такая. Даже в таком положении, одолеваемый болью, он продолжает похотливо рассматривать меня, заливаясь слезами и соплями. Мерзость.
– Как далеко нам ещё до складов и университета?
– Примерно полтора часа, если в этом темпе.
– Отлично, – кивнула я и встала обратно. – Пять минут и двинемся дальше.
Со всех сторон послышался скулеж и недовольство.
– Хорош ныть, задолбали. Тут часок ходьбы, а вы уже разваливаетесь, как барышни малахольные. Какие из вас мужики тогда? Тут только обнять, да плакать остается.
– А меня обнимете? – спросил охранник.
– Конечно, – улыбнувшись, ответила я. – Серёж, обними человека, да помоги поплакать ему.
Не сказать, что лидер их группы охотно слушал меня, но это… Поручение, скажем так, он выполнил с удовольствием. Пнув дрочера в ребра, и заставив того взвыть, он наклонился к нему и что-то прошептал. Я не расслышала, что именно, но тот затрясся, как холодец. Говорю же, точно педагог.
Закончив воспитательный процесс, он поднялся и подошел ко мне.
– Как думаете, что это было?
– Сама не знаю.
Недавно произошло странное. Со всех сторон проорало уведомление о каком-то короле. Потом ещё одно. После этого все зомби, которых мы до этого порядочно встречали, испарились, как по щелчку. Этот факт меня немного напрягал.
– Проскочим?
– Пока не уверена. Так, мальчики, привал закончен, идём дальше. Отдохнете на том свете, если повезет, а пока перебираем ножками.
– Даже в раю горбатиться придется? – отозвался один из группы.
– А кто сказал, что ты туда попадешь? – удивилась я.
– Ну так… Я никого
