за собой снова. Он снова взял его, Маглора, доверие, и опять залил его кровью сородичей.
…Эти глупцы могли отойти. Он предупредил. Но каждый связан своим словом. Своей клятвой. Одни исполняют приказ и охраняют сокровище. Другие исполняют Клятву и добывают его.
Но ведь можно было прийти одному. Взять на себя. Маглор ведь просил остановиться. Можно было позволить остановиться хотя бы ему.
Железная рука накаляется все больше, но ещё можно терпеть.
Они севернее лагеря, зашли уже далеко. Никто не преследует их. А было бы легче. Ярость боя бодрит.
Клятва исполнена, думает он, снова погружаясь в этот свет и пытаясь найти в нем спокойствие и радость. Но боль все сильнее. Он разрывается надвое: часть его радуется, позволяя себе утешаться Истинным Светом. А другая часть терпит растущую боль.
Свет не желает быть в его руках. Теперь.
Он высвечивает все вокруг. Каждую складку земли. Каждую трещину. Каждую выбоину на железной руке. Пальцы ее скрипят, когда смыкаются на сияющем Камне.
Кровь все сильнее бьётся в висках. Свет отвергает их руки. Все бессмысленно.
Маглор рядом с ним забывается коротким сном. И даже во сне сжимает руку. Камень просвечивает сквозь обрывок плаща.
Свет не даёт покоя. Проходит сквозь него, как вода сквозь трещины. Тонет на дне глаз.
Хочется кричать от ярости.
Мы все сделали правильно, разве нет? Мы исполнили Клятву, ведь так? Мы должны были. После всего, что сделали. После всех убитых в Дориате и в Гаванях Сириона. После всех потерянных братьев.
Внутри кто-то словно топает ногами. Маленький и злой. Проклятые Валар, кричит он. Заворожили Свет! Заколдовали Камни! Мы все сделали правильно! Мы все сделали! Он наш! Почему так больно? Почему? Проклятые Валар! Проклятый Моргот!
Он-снаружи просто смотрит.
Он не бьёт кулаком по земле и не кричит. Не надо будить Маглора.
Просто встаёт и тихо идёт прочь.
Он, Маэдрос, уже принес брату все несчастья, какие мог. Уводил за собой раз за разом. И в этот последний… Он будет последним.
Земля покрыта трещинами. Из них идёт вонючий дым. Дышать становится труднее. Мысли путаются. Лишь одна стучит, как колокол и все время с ним.
Все было напрасно.
Мысленный крик Маглора застигает его среди дымов. В голове чуть проясняется. Дышать трудно. Запах серы заполняет все вокруг, глаза слезятся.
«Не ходи за мной. Больше не ходи, — приказывает он. — Не смей. Я уже завел тебя. Не ходи за мной».
Свет Камня пробивается сквозь дым и вонь. Сливается с алым сиянием впереди. Оно рвется из трещин в земле — огромных разрывов, не похожих на прежние.
Жжет руку Свет.
Жжет земля сквозь подошвы сапог.
«Не ходи за мной».
Он закрывает спутанные мысли намертво. Дым жжет горло. Выворачивает лёгкие кашлем.
Край земли все ближе.
Свет Истинный и подземный чудесно сливаются между собой…
… Маэдрос открыл глаза. Он больше не был там целиком, как в грёзах. Не задыхался и не рассыпались его мысли. Не отстранялся в последний миг.
Казалось, он смотрел со стороны на то, что было однажды. Память не жгла его огнем, не врывалась в легкие дымом, не охватывала со всех сторон. Он больше не тонул в ней. Он здесь. Она там. Она есть.
Часть мира, вздрогнув, заняла причитающееся ей место.
