до этого у нас ним была дружеская беседа и она закончилась.
— Только чуть, господа, по бутылочке шампанского и все. Скоро бой, завтра много работы, его высокопревосходительство Александр Васильевич Суворов серчать будет, — смилостивился Федор Федорович Буксгевден, позволяя выпить.
Моментально все отвлеклись. Уже никому нет дела до того, чтобы помнить, что только что была моя с Беннигсеном пикировка. Ну, и ладно. А вообще ситуация с моим оппонентом мне в минус. Теперь нужно крепко думать, как именно наказывать Беннигсена. Могут опрометчивый поступок связать и со мной. Ну это дело будущего, а пока…
Я выпил шампанского. Признаться, пробовал я напитки с таким названием и куда лучше. Нужно будет подумать над тем, чтобы опередить Воронцова и всяких там Голицыных и начать самому зарабатывать на крымских винах, пока это не стало мейнстримом.
Под шумок, по-английски, не прощаясь, я отбыл к себе. Как и раньше, предпочитал стоять лагерем чуть в стороне, чтобы и стрельбище организовать, ну и не заканчивать тренировки. Такие вот офицерские собрания — это хорошо, но, когда не на войне. Ну не мне их судить, эту военную кость. Кстати, а в Англии утверждают, что уйти не попрощавшись — это французская манера.
Следующий день начался с подготовки воздушного шара. Наконец-таки, инженеры с моего завода, которые занимались и ракетами и проверяли технические характеристики новых пуль для нарезного оружия, воспряли и стали готовить воздушный шар. Они оба, и Степан Красиков и Иван Будилов, долго упражнялись в управлении этим чудом, так что обещали, что через два часа шар будет полностью готов.
Я не собирался самостоятельно летать, для этого был один стрелок из моей когорты бывших некогда сирот. Парень глазастый, а с подзорной трубой, так и очень. Тут же не так важно видеть, важно Увидеть, распознать заприметить то, на что другие не обратят внимание. Но его преимущество не только в этом, а в том, что еще рисует хорошо, в картах разбирается. Не без моей помощи, да и с привлечением одного старого офицера квартирмейстерства [штаба], который за немалые деньги обучал современным спецификам составления карт, парня выучили. Кстати, свою руку в обучении Егора Найденова, как сейчас звали казака, приложил и мой знакомый майор, который почти сосед и каждый год заезжает в Надеждово, обязательно со всем семейством. Нужно все же Ложкаря женить на его дочери.
Считаю своей задачей воспитывать, обучать специалистов, а не работать по принципу: хочешь сделать хорошо, сделай сам. Если в организации руководитель работает за других, или исправляет ошибки за уже выученными и опытными специалистами, то тут что-то не ладное, не правильное.
Взлет воздушного шара вызвал фурор. Это после рассказал мне Егор, что махали и с русских позиций, и, что улыбнуло, с французских. Правда оттуда еще и постреливали. Но высота, на которой работал шар была куда как больше, чем возможности даже французского нарезного оружия. Это с нашей пулей, которую я гордо украл у Минье, еще можно было пробовать, но на таком расстоянии начинается такое рассеивание, что попасть можно только на излете и случайно. Так что летать можно без проблем.
Хотя проблемы-то и были. Управлять таким агрегатом можно условно. Да, подбавить-убавить горелку, ловить воздушные потоки, которые на высоте могут быть разными — вот основные способы изменить направление полета. Можно еще и пробовать «играть» с горелкой, направляя огонь в разные стороны, чем чуть-чуть, но смещать шар. Так что, думаю, парапланом и то может быть легче управлять, меньше вводных приходится учитывать.
Но могло случиться и так, что воздушный шар потеряет управление, или поймает такой сильный поток ветра, что его отнесет далеко в сторону. Вот тут пиши «пропало». Отряд кавалерии может гнать вслед и когда-нибудь, но шару придется приземляться, а его пассажирам отхватывать от врага люлей.
Уже с закатом приземлился и шар. Сведения, добытые Егором оказывались весьма интересными, но они подтверждали почти полностью все то, что уже было добыто разведкой. Зря слетали? Отнюдь. У меня появилась очень даже интересная идея. Завиральная, дерзкая, но такая притягательная, аж жуть берет. Был один путь, одна дорога полностью свободна и даже скрыта оврагами и холмами.
— Господин майор, все ли понятно? — спросил я Мишу Контакова.
— Предельно, ваше превосходительство! — отчеканил майор.
— Теперь не по уставному. Миша, ты разделяешь мою авантюру, не считаешь ее таковой? — спросил я, сменив тон на дружеский.
— Как ты сказал? Умирать, так с музыкой! Если удастся, мы герои, нет… Что с мертвых взять! Абы в плену не оказаться. Вот тогда бесчестие и позор. Но дозволит ли Суворов? — ухмыляясь какой-то зловеще фатальной улыбкой отвечал бывший гвардеец.
Рядом стоял войсковой старшина Фрол Филиппович Чернушкин и вот этот казак был более чем задумчив, не разделял воодушевление ни мое, ни Контакова. Фрол лихой казак, что уже продемонстрировал на поле боя. Но тут дело очень серьезное.
— Командующий не дозволит, — сказал Чернушкин, когда десяток всадников, под командованием майора Контакова, уже удалялся.
— Посмотрим, — отвечал я.
Через три часа, уже ближе к полуночи вернулся Контаков. Он привез записку, которую я обязательно сохраню для потомков.
«Сперанский, ты дурак, но дураков любит Фортуна. Не забудь написать завещание. ДА. А погубишь людей, не возвращайся», — вот что написал Суворов.
— Готовим выход с рассветом, — скомандовал я.
*……………*………….*
Дорога Мантуя-Милан
27 июня 1798 года
В рассветом, калмыки повторили тот же самый маневр, что и ранее, когда они были вынуждены покинуть западный берег реки По, будучи не поддержанными пехотными соединениями, или артиллерией.
Но была существенная разница между двумя попытками, так как в этот раз следом за степными воинами, которые прокинули веревки через реку, форсировать водную преграду стали и стрелки. Теперь, с опорой на штуцерников, калмыки могли работать в привычной своей манере. Они атаковали и дважды выводили роты французов на стрелков, разматывая противника.
А когда неприятель стал концентрировать более серьезные силы, переправу начал авангард Петра Ивановича Багратиона. Начиналось принципиальное сражение при Мантуи. Принципиально для меня, переправа случилась именно в том месте, где ранее провалил операцию Беннегсен. Пусть теперь пикируется о своей значимости и величайшем полководческом гении с кем-нибудь другим.
Петр Иванович Багратион своей дивизией прикрывал и выход моего небольшого сводного корпуса на прямую дорогу Мантуя-Милан. Была произведена атака на французские силы, под шумок которой мои силы спешно выходили на дорогу на Милан.
Мы гнали. Скорость передвижения была запредельной для этого время. Все были лошадными, или же передвигались
