стой столбом, — поторопил Эд.
Сейчас мы снова проникали внутрь, снова устраивали маскарад, притворяясь не принцем и принцессой, а другими людьми.
— Пошли-пошли, — поддержала я, начиная путь ко дворцу.
Входить через ход для прислуги не пришлось. У дверей была такая суматоха, что мы протиснулись незамеченными, просто несколько раз крикнув: «Землетрясение, спасайтесь!». Эти слова стали нашим пропуском.
Снова во дворце. Там бальный зал. Там мы танцевали. Там мы были счастливы и свободны. Сердце сжалось, посмотрела на Эда. Я знала, что он не понимает моих чувств, не разделяет воспоминаний. И все-таки, это больно, остаться последним, кто помнит. В тот момент я жалела всех стариков, оставшихся последними живыми из компании друзей. Они хранили в памяти целую жизнь, и ни с кем не могли ее разделить.
— Донна, ну быстрее! — слышалось за спиной, — куда дальше?
Я проморгалась, отпуская печальные размышления. Все-таки мы молоды, у нас впереди целая жизнь. Мы еще успеем подарить себе воспоминания. Нам еще будет, что вспомнить. А танцы… Однажды Эд поймет, что любит танцы. А если не поймет сам, то я научу его любить танцы. Мы поднимались по лестнице. Выше и выше.
— Эд, нам сюда, — повела его по второму этажу.
В конец коридора. Там маленькая комнатка — хранилище ключей. Но вот незадача, именно там все еще сидел стражник. Спящий стражник. Он не заметил землетрясения. Как же так? Разве может кто-то забыть о таких вещах?
— Эд, тихо, — прошептала я, открывая скрипучую дверь.
Стражник встрепенулся.
— Живой! — выдохнула я, делая вид, что испытываю облегчение, — тут землетрясение, спасайся!
Стражник недовольно повернул голову, выглянул в коридор. Как на зло именно сейчас действие шум-гороха прошло, и перестало греметь на улице.
— Ничего не слышал, — зевнул стражник.
Позор. Уснул на работе и все пропустил. Остался не расколдованным. Я сделала самый глубокий вдох на свете.
— Посмотрите, что там такое! — сказала я, — город на ушах стоит!
— А вы кто будете? — смутился стражник, — незнакомые у вас лица.
Ах незнакомые лица!
— Мы работаем здесь давно, — ответил Эд, — в подземелье. Следим за порядком, за тем, чтобы никто не сбежал.
— Мальчишка тоже? — стражник кивнул на меня.
Хорошо еще маскировка хоть на кого-то действует, и стражник принимает меня за мальчишку. Хорошо…
— Он учится, подмастерье, — кивнул Эд.
— Не думал, что сторожам тюрьмы нужны подмастерья, — ухмыльнулся стражник и зевнул.
— Нам нужен ключ от камеры…
И на что Эд рассчитывал? Что нам вот так просто дадут ключик? Скажут: «Конечно-конечно, не предъявляйте документов, никаких удостоверений личности, мы всем верим на слово». Разумеется, так не будет. Будь рядом со мной мой Эд, он бы просто выхватил меч и ударил. Ох, пора уже прекращать сокрушаться из-за того, кого нет, и кто не собирается объявляться.
Я достала флакон со снотворным, одно движение руку, прыснула на стражника, он повалился на пол с шумом.
— Что ж, так тоже можно, — пожал плечами Эд.
Я переступила через упавшее тело, прошла к ячейкам с ключами. И как тут выбирать? Как понять, где нужный ключик?
— Но согласить, ничего бы не вышло, не отвлекай я его внимание! — радовался за спиной Эд.
— Свяжи его что ли, — сказала я, — может, кляп вставь. Сонное зелье недолго действует.
Эд понимающе кивнул, принялся неловко искать, чем же связать несчастного. В конце концов, порывшись в сундуках, нашел веревку, начал связывать. Я ухмыльнулась. Такой беспомощный. Но отвлекаться было нельзя, я сосредоточилась на ключах. Много. Все одинаковые. Много одинаковых ключей. Возьми один, и никто не заметит.
— И на шею себе вешай, — посоветовал Эд, — и будет у тебя два ключика.
— Спасибо за совет!
— Я серьезно! — заверил он, — повесь на шею.
— Конечно. Готов?
Эд неловко связал стражника, стоял улыбался.
— Мы не можем его так оставить, — сказала я, — надо спрятать, чтобы не выдал нас.
— Где же мы его спрячем?
— Там, где никто и не подумает искать.
Я повертела в руках ключ со своей шеи, усмехнулась.
Глава 25. Станцуем на крыше!
— Если окажется, что ты на самом деле принцесса, и этот проклятый ключ на твоей шее — это ключ от королевских покоев, то я…
— Что ты сделаешь? — спросила я.
— Станцую на крыше.
— Прямо так? — хихикнула я.
— Прямо так!
Мы тащили связанного стражника наверх, в мои покои. Надо было спешить. Из окон я видела, как все еще суетится народ, паникуя из-за поддельного землетрясения. Но больше шум-гороха не осталось, больше земля трястись не будет. Скоро народ поймет, что все происходящее — это ложная тревога. Надо спешить.
— Почему ты так боишься танцев? — спросила я.
— Не боюсь! — ответил Эд поспешно.
— Боишься-боишься. Я еще там, в лесу заметила.
Эд остановился, посмотрел на меня исподлобья.
— Ты просто стесняешься, — поняла я, — стеснительный семнадцатилетний мальчик!
Это именно те слова, которые никогда и ни за что нельзя говорить подростку, чтобы не нанести ему психологической травмы на всю жизнь. Но сложно всерьез считать подростком того, кто выглядит старше. Сложно считать подростком того, с кем вы время от времени целуетесь. Сложно считать подростком Эда, ведь иногда он на самом деле ведет себя как взрослый. Я глубоко вдохнула, ускоряя шаг.
Наконец оказались у моей комнаты, я открыла двери ключом. Вошла.
— Это правда комната принцессы Македонии? — удивился Эд, рассматривая здесь все, — какой-то бардак здесь.
А как без бардака? С нашего предыдущего побега из этой комнаты прошло не так много времени, чтобы кто-то успел навести здесь порядок. Зеркало разбито, кровать перевернута. Шкаф раскрыт, дверцы шкафа валяются на полу.
— А это еще кто такой? — Эд поднял своей портрет, присмотрелся.
— Жених принцессы Македонии.
— Мы с тобой лезем в чужую жизнь, — откликнулся Эд, — я думал, что ты хорошая девочка. Девочка с принципами.
— Может поможешь, философ?
Эд взял стражника, помог засунуть его в шкаф. Поставили дверцу, чтобы не убежал. Придвинули кровать, чтобы припереть дверцу.
Эд довольный повалился на кровать, закинул ногу на ногу. Стал рассматривать портрет. Юноша с золотыми кудрями до плеч, с круглыми карими глазами, ни капли не похожими на глаза оригинала. В красном костюме. Эд просунул пальцы в дырку на лбу.
— Видать, принцесса не сильно любила своего жениха, — сказал он, — кто это такой вообще? Какой-нибудь лорд? Граф? Принц?
— Это ты.
— Хорошая шутка! — присмотрелся к портрету, перевел взгляд на себя, в разбитое зеркало, — да непохож! Совсем непохож!
— С кудряшками было больше сходства.
Эд сощурился, покрутил головой. Здорово, конечно, что он решил рассматривать самого себя, узнавать о прошлом себе больше нового, но у нас было дело.
— Пора
