– Добро пожаловать, капитан, – произнес Вейдеманн не сулящим ничего хорошего тоном.
Если бы не оковы на руках и ногах и конвоиры с автоматами, Бондарь решил бы, что его пригласили поучаствовать в какой-то конференции. Но ему не предложили сесть, а поставили его к дальней стене, освобожденной от мебели. Прежде чем занять там место, Бондарь обратил внимание на специфические дыры в штукатурке. Пулевых отметин было много, однако следов крови на стене не осталось. Возможно, тут проходила имитация расстрелов. А может быть, кто-то просто палил в стену по пьяни.
– Что за цирк? – недовольно спросил он.
– Ничего смешного тут не намечается, – заверил его Вейдеманн. – Вас будут судить. Через несколько минут здесь соберутся все почетные члены «Эстонской лиги борцов за свободу». – Все они древние старики, но на покой уходить не желают. Иногда приходится тешить их самолюбие. Сегодня им захотелось поиграть в трибунал, и они специально съехались в замок со всех концов страны.
– А где мой адвокат? – насмешливо поинтересовался Бондарь, расценивая происходящее, как глупый фарс.
– Адвокат не потребуется, – ласково заверил его Вейдеманн. – Участь русского шпиона, уничтожившего восьмерых членов «Лиги», предрешена заранее. Другое дело, если бы вы согласились…
– Я уже дал ответ!
– Именно поэтому суд будет формальным. Ветеранам не терпится полюбоваться врагом, которого они приговорят к смерти. Они погостят в замке до завтрашнего утра, но на казни присутствовать не будут. – Новая циничная ухмылка искривила губы Вейдеманна. – Здоровье не то, берегут нервишки.
– Я могу здорово испортить им настроение, – предупредил Бондарь. – Кто-нибудь из ваших старикашек схватит инфаркт, услышав, что я о них думаю.
– Исключено. Ветераны наотрез отказываются воспринимать русский язык, хотя когда-то знали его не хуже любого из нас. Более того, они даже не станут общаться с вами напрямую. Каждый произнесет на заседании всего одно слово: «виновен» или «не виновен». – Почесав гладковыбритый подбородок, Вейдеманн заключил: – Думаю, вы догадываетесь, какое именно слово будет произнесено. Мне не придется вам его переводить.
– Господи, сколько мороки, чтобы расстрелять одного человека!
– Ну, во-первых, на расстрел не надейтесь, это слишком скучно. Во-вторых, мороки будет даже больше, чем вы предполагаете.
– Хреновые мои дела, – не стал кривить душой Бондарь.
– Более чем, – подтвердил Вейдеманн. – Ветераны совсем выжили из ума. Легче иметь дело с детьми малыми, честное слово. Вбили себе в голову, что вы непременно должны познакомиться с ними лично. Кроме того, способ казни выбрали весьма неординарный.
– Какой?
– О, вас ждет сюрприз!
Продолжения Бондарь не услышал, поскольку прозвучал немелодичный звон колокольчика над дверью, и в помещение один за другим вошли шесть членов выездного трибунала «Эстонской лиги борцов за свободу». Вейдеманн вскочил, приветствуя стариков вскинутой рукой. Они ответили ему в том же духе, настолько бодро, насколько позволяли им скованные артритом и солями суставы. Занимая приготовленные для них места, ветераны рассматривали стоящего перед ними Бондаря. Шесть пар глаз были исполнены застарелой ненависти.
– Итак, капитан Бондарь, позвольте представить вам людей, по воле которых вы сегодня умрете, – напыщенно произнес Вейдеманн. Было заметно, что он играет на публику, демонстрируя «легионерам» почтение, которого не испытывал.
Первым был назван некто Аарне Туулик, замшелый гриб с медленными, осторожными повадками черепахи. Слегка наклонив голову, когда прозвучало его имя, он так больше и не поднял ее до самого конца процедуры, экономя энергию. Не так давно силенок у господина Туулика хватало с избытком. По словам Вейдеманна, в начале девяностых этот гриб организовал серию терактов в местах дислокации советских военнослужащих и их семей. Теперь, одетый в старомодный костюм и белую нейлоновую рубашку, он представлял собой живой труп. Вейдеманн был вынужден трижды что-то сказать ему на ухо, прежде чем он проскрипел:
– Сона!
– Господин Туулик признал вас виновным, капитан Бондарь, – пояснил Вейдеманн. – Следующий член трибунала – господин Юри Пуннинг. Когда в 1991 году в Таллинне проводилась кампания по отделению от СССР, господин Пуннинг организовал беспорядки возле телецентра. В результате столкновения погибло четырнадцать эстонцев. Это оказалось решающим толчком, всколыхнувшим народные массы…
Бондарь внимательно посмотрел на Пуннинга и подумал, что видит перед собой именно такого человека, которого хочется задушить голыми руками. Его лицо представляло собой сплошной «кошмар с улицы Вязов» – оно казалось наспех склеенным из кусочков пергамента, и его владелец, зная об этом, нахлобучил на голову шляпу, полагая, что опущенные поля частично скроют уродство. Эффект был прямо противоположным. Войди в зал Фредди Крюгер, он бы почувствовал себя настоящим красавцем в сравнении с Пуннингом. И это чудище в шляпе, беспрестанно мигая крохотными глазками, важно изрекло:
– Сона!
«Два-ноль не в мою пользу», – подумал Бондарь, переключая внимание на человека по имени Маргус Нюганен. Будучи юристом, старик не только принимал участие в создании Декларации о независимости Эстонии, но и разработал немало законов, на основании которых русские автоматически превращались в людей второго сорта. Во многом благодаря деятельности господина Нюганена, русские не получили полноценного гражданства, лишились права на прописку и были уволены с десятков тысяч рабочих мест. Ничего удивительного, что эта древняя жаба до сих пор раздувалась от гордости, особенно когда настал ее черед квакнуть:
– Сона!
– Председатель конституционной комиссии парламента Эстонии, член партии «Республика» Урмас Рейнсалу! – провозгласил Вейдеманн, демонстрируя задатки ведущего развлекательного телешоу.
У господина Рейнсалу была толстая брюквенная физиономия, искореженная следами множества пороков и грехов. Он блеснул в сторону Бондаря мощными линзами очков, поглубже ввинтил в ухо микрофон слухового аппарата и произнес с таким пафосом, будто объявлял о конце света:
– Сона!
Эльмо Сааревяли обладал шармом бывшего киноактера. Ему было под восемьдесят, но одевался он крикливо и с претензией на оригинальность: замшевый пиджак, легкомысленная рубаха, шейный платок. При этом он свирепо грыз фарфоровыми зубами черенок трубки, из которой не шел дым. Казалось, он немного стесняется роли, которую вынужден играть, и, желая подбодрить Бондаря, незаметно подмигивает ему одним глазом. На самом деле это был всего-навсего нервный тик.
– Скажи «сона», дедуля, – подсказал Бондарь, ответно подмигивая старику.
Тот хрюкнул и, едва не перекусив трубку, процедил сквозь стиснутые зубы:
– Сона!!!
Последней была представлена молодящаяся дама лет шестидесяти, самая молодая из почетных членов «Лиги». Во время войны она была совсем еще ссыкушкой, но ее покойный отец брал девочку на массовые расстрелы евреев, и она не возражала бы поучаствовать в подобных мероприятиях снова. Эрна Лауристин имела прочные связи с зарубежными антирусскими кругами, так что пользовалась несомненным авторитетом среди присутствующих. Все смотрели на нее, пока она не соизволила разлепить крашеные губы для слегка манерного:
