равна двум сотням или даже трем сотням акров. Кроме ферм, тут есть леса, маленькие деревушки и городки. Иногда эти края напоминают головоломку из кусочков, которые я помогал тебе складывать, когда мы были маленькими. Ты только меня послушай — можно подумать, сейчас мы старые и женаты уже сто лет (хотя я об этом мечтаю). Меня расквартировали в Йоркшире; наверное, тут где-то выросли мама с папой, потому что местный говор напоминает их речь, и я испытываю ностальгию, услышав то слово, то фразу, то даже вариант произношения. Будь у меня время, я бы попытался найти своих родственников, хотя Фишер — распространенная фамилия. Но времени у меня совсем нет; мы все время учимся летать, да и общую строевую подготовку никто не отменял. Слухи ходят разные; кто-то говорит, что нас скоро переведут и припишут к роте. И все без исключения считают, что будет война. Ребята тут хорошие, есть только один странный парень, который смотрит на всех свысока; англичане так умеют.
Я купил спортивную машину кататься по окрестностям, настоящую красавицу — «бентли» с откидным верхом. Видела бы ты, как ребята на меня смотрели, когда я припарковался у столовой! Но английские дороги… с нашими не сравнить. Узкие, со скрытыми поворотами и высокими живыми изгородями. Тут надо быть начеку. Кажется, люди, которые их проектировали, делали это спьяну. Вот чем я занимаюсь, веду себя образцово, как и обещал. И очень по тебе скучаю. У меня с собой три твои фотографии. Одну поставил на шкафчик у кровати, вторую храню в бумажнике, а третью ставлю в кабину, когда поднимаюсь в небо. Так что ты со мной всегда, ночью и днем. Вот только я хочу, чтобы все это скорее закончилось и вместо фотографий у меня была бы настоящая ты.
Когда я вновь обниму тебя, я стану самым счастливым парнем на Земле.
С любовью,
Люк.
* * *
Луизе Финнеган не сразу удалось уговорить Дотти, чтобы та разрешила Дэнни Мэллою ей писать. Воспоминания о побоях, жестокости и изменах все еще были свежи.
— Я верю, что он изменился. Может, Люк вбил в него толк?
— Что-то сомневаюсь, — саркастично отвечала Дотти.
Луиза поспешила ее успокоить:
— Не пойми меня неправильно, я не хочу, чтобы содеянное сошло ему с рук, но я поспрашивала, и, кажется, он правда изменился. Я даже Патрика посылала в пабы, где Дэнни раньше был частым гостем, и там говорят, что он уже несколько месяцев не появлялся.
— Может, испугался навсегда потерять мои деньги? — Дотти все еще не верила.
— Он сказал, что пошел в армию. Я не утверждаю, что он полностью исправился, но какой вред от того, что ты прочтешь его письма? Никто же не просит ему отвечать.
И Дотти неохотно согласилась. Когда Люк уехал в Англию, ей стало одиноко в Мельбурне, и она предложила Луизе отправить к ней Беллу. По приезду Дотти с радостью встретила подругу. Они дружили с тех пор, как Белла научилась ходить, были почти как сестры, и больше всего на свете Дотти мечтала, чтобы они породнились и Белла стала бы ее невесткой. При этом не могла удержаться и слегка подтрунивала над Беллой.
— Я поселила тебя в комнате Люка, — сказала она и лукаво добавила: — Решила, что тебе понравится, да и привыкать пора.
Многие девушки зарделись бы от такого намека, но Беллу было не смутить.
— Жаль, что Люк уехал, — прямо ответила она. — Зато хоть высплюсь, пока он на другом краю света.
— Белла! — притворно ужаснулась Дотти. — О чем ты говоришь?
Белла смерила ее взглядом.
— Тебе ли не знать, о чем я говорю. Пойду проверю кровать; надо убедиться, что та выдержит, когда он вернется. Да, кстати, — Белла порылась в сумочке, — раз мы заговорили об уехавших возлюбленных, у меня кое-что для тебя есть. — Она достала конверт. — Письмо от нашего малыша Дэнни, но только не расплачься от умиления — я с тобой заодно умиляться не стану.
Дотти снова притворилась, что шокирована.
— Ты совсем не смущаешься, когда говоришь такие ужасные вещи, да?
— Не слишком, — беззаботно отвечала Белла. — Такая уж я, а если кому не нравится, могут идти своей дорогой. Меняться я не планирую, тем более что твоему брату я нравлюсь, какая есть.
Дотти ласково улыбнулась.
— Ради Люка ты почти на все готова, верно?
— Никаких «почти». Ради меня он бросился в огонь, и я сделаю для него то же самое. Когда он уехал, я была еще несовершеннолетней, но, если бы он захотел меня, я бы ему позволила; мало того, получила бы от этого немало удовольствия. Иногда, — задумчиво добавила она, — я жалею, что у нас ничего не было.
Дотти ее обняла.
— Скажу одно, и, возможно, это скрасит твое ожидание. Перед отъездом Люк сказал, что ты — самое дорогое, что у него есть. А у него есть все, о чем только можно мечтать, но он готов все отдать, лишь бы не потерять тебя.
Глава сорок третья
Все органы чувств Джошуа обострились, нервы накалились до предела; он вспомнил все, чему его учили во время подготовки. В доме было темно. Снаружи темнела безлунная ночь, и лес рядом с домом вырисовывался едва заметным контуром, черным на черном. По этому темному лесу медленно и тихо крался Джош, с головы до ног одетый в черное и с черным капюшоном на голове; следов он не оставлял. По мере приближения к темной громаде особняка он стал ступать совсем бесшумно, следя, чтобы прошлогодняя опавшая листва не хрустнула под ногами. Обойдя стороной усыпанную гравием тропинку, он приблизился к большому дому. Уверенно и не колеблясь подошел к торцу здания. Он не издавал ни звука и двигался незаметно, как тень. Подобравшись к охраняемому фасаду, уверенно подошел к окну, словно знал, что его оставили слегка приоткрытым: в жаркую летнюю ночь обитатели дома забыли об осторожности.
Он аккуратно приподнял окно; раздался еле слышный шипящий звук, а затем непрошеный гость скрылся в доме, проскользнув в него бесшумно и незаметно, как призрак. Через несколько мгновений в одной из комнат первого этажа зажглась лампа с абажуром, и комната осветилась мягким светом, почти незаметным с улицы благодаря тяжелым бархатным портьерам, закрывавшим окна.
Меньше чем через полчаса свет погас, а портьеры раздвинули так же бесшумно, как перед этим задернули. Через несколько секунд нарушитель покинул дом и территорию тем же маршрутом. Не спеша, но крайне осторожно Джош добрался до безопасного укрытия в лесу и слился с непроницаемыми черными тенями. Безмолвный покой
