лишь сводка с передовой и хвалебная речь императора о том, как наши войска хорошо выступают. О королеве не слова.
— Расходимся! — приказал я. Спорить с оруженосцем всемастера никто не решился.
Сообщение о смерти августейшей поступило лишь через три часа.
— Вот теперь умерла! — констатировал я. — Поторопились в Туране ее хоронить. — император выступил с речью и принес скудные соболезнования. Они никогда не питали друг к другу теплых чувств. Ехать на похороны наш монарх не собирался. Вместе со старой королевой ушла целая эпоха, она была последней из причастных к распаду Тартарии, больше никого не осталось! Примечательно, что умерла она именно в тот момент, когда Тартария вот-вот возродится. Или ее смерть послужила сигналом к этому возрождению?
Я написал Митридату и Виктории, которые сейчас находились на островах. А вдруг ответят? И они ответили. Королева умерла рано утром, но это не оглашали. Ждали, пока соберутся все родственники. А Туранские шпионы, значит, перехватили информацию и устроили спонтанную утечку. Работает разведка!
Утром случилось страшное. Тан острова «Аскария», что находился на самом краю восточного моря объявил, что располагает ядерным оружием и готов использовать его для сдерживания Авалона. Аскария являлась самым настоящим краем света. Остров вел закрытую политику и лишь немного поддерживал отношения с Тураном и Катаем. Когда-то давно он так же находился в составе Тартарии. После этого заявления император устроил очередное показательное бряцанье оружием. И тут я понял, что мы побеждаем. Нет, не Туран в приграничье, а не затянутое в союз нового времени человечество берет верх над альянсом ООрто. Возможно, помогла смерть их лидера.
На колокольне снова стоял гвалт.
— Королева умерла еще десять лет назад! — орал Кен. — Я вам точно говорю. И вообще, там каждый год устраивали репетицию ее похорон. Когда ее вынесли на самом деле, никто не знает!
— А я думаю, что она умерла от моровой язвы, или после нее. — вмешался я. — Именно тогда Месенцы стали активно разносить слухи, что мы нападем на приграничье, и мы действительно напали. А могли напасть в любой момент. Значит, была какая-то помеха, а потом помеха исчезла.
— А это мысль, — заметил Ярослав.
Вечером я решил в первый раз за месяц отправиться домой.
— А ты вовремя, — сказал Питер. — Я как раз собирался завтра съезжать.
— Закончил свои дела? — поинтересовался я.
— Да! — ответил тот.
— Все было спокойно?
— Да мне кажется, от тебя отстали, — заметил парень.
Как же славно было засыпать в собственной постели. Конечно, храм для любого адепта и дом и пристанище, но собственный дом лучше. Не хватало лишь одной: той, которая своим появлением превратила эту служебную квартирку в дом, в который хотелось возвращаться. Не хватало Лилит!
Сорвать выборы
Переночевав в собственной постели, я понял, что мне надоело скрываться! Почему я не могу жить в собственном доме? Почему я даже не знаю, где сейчас находится моя женщина? Пришло время положить всему этому конец! Теперь у меня есть собственная крепость — западная кантурия, и я готов принять бой! Уже завтра состоятся выборы, которые мэр планирует выиграть, но сегодня я сильно подпорчу его рейтинг.
Ровно в пять утра я уже был в кантурии. Еще никого не было, а дежурная смена дрыхла в казарме, чего еще от них ожидать? И это хорошо. Иначе меня обязательно бы кто-нибудь остановил. Я поднялся на нашу миниколокольню и сел за пульт. Того оборудования, которым я располагал, мне хватит, чтобы заглушить все городские экраны и выступить с заявлением. А там, будь что будет. А еще, я был точно уверен, что такое безумие привлечет Лилит. Если я ей не безразличен, то она обязательно появится. Я включил передатчик и начал глушить частоты. Готово. Теперь если меня видит не весь Карабалам-Сити, то точно большая его часть. Я врубил сигнал на полную и начал.
— Меня зовут Раин О Хара, — громко сказал я. — Я Шумер — старший хранитель ордена Спаса, оруженосец великого магистра и комендант западной кантурии ордена, из которой сейчас вещаю. Пять лет я служу ордену верой и правдой. В свое время я принес в жертву все: семью, работу, тихую и безмятежную жизнь. Я променял все это на то, чтобы служить человечеству. Вы все знаете, что наш мэр и большая часть городской администрации являются Митраистами. Это очень опасная ересь, которая появилась после аварии на большой световой башне. Император требует от ордена терпимее относиться к ересям, и мы долго закрывали глаза на Митраистов, но с недавних пор они начали приносить в жертву нелегалов. Так вышло, что по долгу службы я перешел дорогу нашему мэру, и он объявил на меня охоту через черную сеть и грозился выписать на меня официальную санкцию. Но видимо полномочий не хватило! Я целый месяц скрывался в храме и кантурии. Я боялся прийти в собственную квартиру, потому что несколько раз мне там пытались устроить засаду и ловушки. Больше я не намерен прятаться! Я обращаюсь ко всем, кто жаждет моей крови. Приходите ко мне в гости. Туда, где раньше была заброшка на западной окраине. Поговорим!
Я остановил трансляцию. На башню уже поднимались люди.
— Вы с ума сошли, мастер! — закричал Кен.
— Молчать! Рявкнул я. — Кантурия на осадном положении. Полная боеготовность.
Мы просидели целый день, но никто к нам даже не сунулся. Зато в городе начались беспорядки. Активизировались политические противники мэра, которые уже смирились с тем, что выборы они проиграют. Порядочные люди начали нападать на Митраистов. Карабалам-Сити был скор на расправу, главное, нужно, чтобы нашелся человек, который всех заведет. Я понял это в белой крепости, когда повел народ на Огров. За пределами Гнипахеллира тоже что-то затевалось. До нас начали доходить слухи, что грядет всеобщая мобилизация Турана и присоединение доменов. Хорошо бы уже. Сколько можно терпеть все это? Пора показать Оорто и антимиру, кто на этой планете хозяин. Какие-то журналисты додумались сходить в резиденцию, где великий магистр подтвердил им, что действия мои санкционированы и всецело им одобряются. Вот за это я и любил Аарона. Мы всегда прикрывали друг другу спину, и даже его новый статус ничего не изменил. Я, конечно, понимал, что после дельца меня будет ждать очень серьезный разговор, но это после дельца.
Вечером я, как ни в чем не, бывало, пошел домой. Кен и Патрик сопровождали меня. Остальные Любомудры прикрывали дистанционно. Хэм сообщил, что возле моего дома собралась целая толпа поклонников, жаждущих выразить мне свое признание, но он их разогнал. Мы засели на кухне и пили чай. Тут в
