возможно, добровольно раздвинет перед ними ноги.
Бесник знала, как спровоцировать русалок: Кристина дала ей брюки Жюльена, а пропитанные русалочьей кровью штаны девушки тащились за кораблём на линьке.
Уже начали свистеть иглы, но катапульты пока не запускали: несмотря на то, что "Вега" была тяжело нагружена порохом и спиртом, расстояние было ещё слишком велико.
— Что ты хочешь сделать, крошка? — спросил тот матрос.
Бесник, стоя за штурвалом, указала рукой на небольшой залив впереди, возле которого и были скалы.
— Надо там яд разлить, чтобы эти твари подохли.
— А много яда? — поинтересовался кто-то.
— Десять бочек. Его из рыбы добывали, а рыбу мы сами ловили, — охотно сообщила Бесник.
Иберийцы испуганно переглянулись.
— Это много… А он очень ядовитый?
— Кто? — не поняла Бесник.
— Яд.
Девушка фыркнула:
— Ну раз яд, значит, блядь, ядовитый!
Иберийцы снова переглянулись.
— Понятно…
Вскоре русалки начали догонять, и Бесник попросила вылить одну из бочек за борт.
Матросы понюхали воздух.
— Так это ж ром! Грязная шлюха, ты нас обманула!
Бесник укоризненно посмотрела на них.
— Так яд на спиртовой основе, неграмотные вы выблядки. Впрочем, можете попробовать, и мне будет очень приятно, когда вас раздует.
Иберийцам пришлось смириться.
Спирт между тем сработал: русалки, плывшие в первых рядах, затормозили и потеряли координацию, вдобавок им обожгло слизистые оболочки. Но до залива было ещё далеко.
— Вылейте ещё две бочки! — попросила Бесник.
Матросы жалобно посмотрели на неё:
— Две бочки с ромом?
— Две бочки с отравленным ромом! — кивнула девушка. — Быстрее, я не хочу, чтобы мне выстрелили в спину!
— Так давайте я встану за штурвал! — предложил один из матросов, и Бесник ему уступила.
Русалки попытались запустить катапульту, но было очень мелко, акулы царапнули пузами дно, и картечный дождь просыпался на них самих. К счастью, с маленькой высоты.
— Но бочки всё равно вылить! — велела Бесник, и иберийцам пришлось послушаться. Тем более что девочка-вестовая на рыбе-меч сумела проскочить через спиртовую полосу. Узнав Бесник, она ехидно улыбнулась и развернулась назад — сообщить, что сушеходный союзник умерших в мучениях предателях ещё жив. И хоть при ней не было оружия, моряки испугались и застрелили её из пистолетов.
— Это был ребёнок… — поморщилась девушка.
— И что? — не поняли иберийцы.
— Надо убивать взрослых, на которых много золотых украшений. Среди русалок есть королева… да и нахуя я вам это объясняю, — Бесник махнула рукой и увернулась от пущенной кем-то иглы. — В принципе, мы уже на месте. Выливайте все бочки.
Пусть Бесник только что осудила убийство вестовой, но ей отрадно было смотреть, как русалки задыхаются под водой, слепнут, рвут на себе кожу, шатаются, как канониры спьяну ломают катапульты, как животные впадают в ярость и несут всадников… Ром превращал людей в скот, а русалок и вовсе в агонизирующую живую массу. Кристина была права: слово "ром" и слово "смерть" для русалок означало одно и то же.
Довольно хмыкнув, Бесник спустилась в трюм, где сняла лампу, вынула из неё догорающую свечу и подожгла заранее заготовленный длинный фитиль, ведущий к нескольким десяткам пудов пороха.
Затем вышла из трюма с самым невинным видом и прошла к корме, мысленно отсчитывая секунды. Иберийцы правили к берегу, огибая скалы.
Бесник перелезла через фальшборт, следя, чтобы в неё не выстрелили из арбалета. Затем осторожно развернулась к недоумевающим иберийцам.
— Как говорят у вас на родине, adiós, nos vemos en el infierno (прощайте, увидимся в аду (исп.)), — и с этими словами шагнула в бурлящую воду.
Бесник ошиблась на пару секунд.
* * *
Артемида слышала, что сама Тиамат, Регина Трихехо, была сегодня со своим кланом. Не очень же она мудра. Какой толк — находиться рядом с солдатами, дышать с ними одним кислородом, обонять их выделения… бр-р-р, мерзость! Сама мысль о равенстве с этими отродьями дна вызывает тошноту. Регине не место среди своих воинов, она проливает свой гнев сверху. Но сейчас у Регины хорошее настроение.
Если день сегодня такой прекрасный, небо затянуто тучами и солнце, возможно, вообще не выглянет, почему бы не оглядеть получше тот мир, которым она будет владеть? Теперь-то ей ничего не угрожает: предатели убиты, старые игрушки сломались, а новых пока нет, а её доблестный клан с новым оружием легко сокрушит Трихехо.
Артемида взяла с собой двух антресов и решила поглядеть на брошенный городок на островах Кайкос.
К её удивлению, там кто-то копошился. Странно, вроде бы, когда пришли другие сушеходы, старые ушли. А теперь там опять какие-то сушеходы. Чем они заняты?
Артемида подобралась почти к самому берегу, пользуясь тем, что к пристани теперь боялись даже подходить.
— Ви! — хлопнула она по боку одного из антресов. — Погляди, что там происходит!
Антрес выполз на деревянный помост и прищурился.
— Большой тонкий столп. К нему привязан сушеход со светлыми волосами. Под ним щепки как от кораблей сушеходов. А рядом другие сушеходы. Кажется, у них в руках огонь.
Артемида тоже выползла и просмотрелась.
— Похоже на то. Но зачем они это делают? В смысле, зачем они поджигают дерево, понятно — чтобы согреться. Но зачем жечь другого сушехода? Они хотят его съесть?
Она задумалась.
— Я, может, тоже хочу попробовать! — заявила она и толкнула другого антреса. — Приведи сюда нескольких солдат с арбалетами. Регина хочет отведать пищи сушеходов в знак того, что теперь их мир принадлежит ей!
Артемида слишком плохо видела, чтобы узнать в сжигаемом сушеходе Мориса. А тот был слишком измотан, чтобы поднять голову. Он не стал молчать под пытками и честно рассказал иберийцам всё, что знал про русалок. Но сказанное им казалось столь невероятным, что ему ломали пальцы, иберийским сапогом дробили кости ног, вздёргивали на дыбе, пытаясь добиться правды, но он рассказывал ещё более невероятные вещи, которые, как ни удивительно, совпадали с тем, что видели разные люди. В итоге Мориса признали колдуном и решили от греха подальше сжечь. Что, собственно, и делали в то время, когда их заметила Артемида.
Когда в распоряжении Регины были парализующие иглы, костёр уже пылал.
— Что же они делают? — хмурилась Артемида. — Огня слишком много. Они всё испортят! Надо их остановить: наверное, с голоду они сошли с ума и думают, что если жечь сильнее, то он скорее изжарится, но от него останутся только угольки!
Вот так вышло, что относительно мирных жителей постигла та же участь, что и тех, кто пытался бороться с русалками.
— Огонь надо потушить! — воскликнула Артемида. — Кровь — это вода жизни, но вода. Антресы, потушите костёр кровью сушеходов!
Крови отказалось недостаточно, поэтому антресам пришлось ползти до моря, набирать
