class="subtitle">* * *
Михаил давно уже подозревал, что в его компании что-то идет не так. Когда стало известно о его болезни, его просто списали со счетов. Бросили врачам, заперли здесь, вспоминали о нем лишь когда он был нужен. Как будто болезнь все меняла! Напрасно это они. Пока его тело угасало, разум оставался живым и острым.
С одной стороны, это увеличивало его страдания, Михаил подозревал, что в неведении он был бы счастливее. С другой, позволяло надеяться, что для него еще не все потеряно.
Вычислить, что жена ему изменяет, было не так уж трудно. Он даже сам себя сдерживал некоторое время, заставлял думать, что все доказательства неоднозначны. Но потом ему надоело, Михаил не только принял эту правду, но и нашел способ сообщить Инге, что он все знает.
Он мог бы ее оправдать, если бы захотел: муж-калека, постоянные стрессы, никакой личной жизни, вот она и повелась на здорового мужчину. Однако Михаил не допускал таких оправданий. Когда стало известно о его болезни, он честно предупреждал Ингу о том, что ждет их обоих, предлагал ей уйти мирно. Он даже не осуждал бы ее, если бы она подала на развод тогда, и другим запретил бы.
Но ведь она сама хотела остаться! Вернее, его убеждала, что хочет. Обещала быть верной. Он был честен с ней, она с ним — нет. Да еще и с Мироновым… Как долго это продолжается? И не началось ли еще до его болезни?
Он больше не мог видеть жену. Обнаружив видеокамеру, она, конечно же, примчалась к нему. Извинялась и слезы лить начала. Но это было игрой, он видел ее колючий, озлобленный взгляд за этими слезами. Инга извивалась перед ним не потому, что ей было жаль, а потому, что в нем нуждался «Сириус» — а значит, и ее обожаемый Миронов.
Ему нужно было время, чтобы все обдумать, и одиночество. Он добился этого от Инги — и тут в его доме появилась незваная гостья. Она обрушила на него ответы, о которых он не просил.
Он хотел бы не верить ей, однако Михаил не привык прятаться от трудностей. Он давно уже заметил, что с «Сириусом» творится нечто странное. Гибель Веры Медведниковой. Несчастный случай, искалечившийся Артура Мардиса. Нелепый и странный пожар, забравший у них одного из самых перспективных сотрудников, Павла Кирсанова. Не слишком ли много трагедий для одной компании?
И если раньше Михаил не мог догадаться, какой цепью все это связано, то теперь ему сказали прямым текстом. Сосредоточившись на собственном умирании, он не замечал, как рядом с ним умирают другие.
— Меня тоже скоро убьют, — тихо сказала Карина, завершая свой рассказ. — Я не знаю, какую роль во всем этом играет ваша жена, но, думаю, не последнюю. Мы оба знаем, кому она позвонит.
Она ни о чем не просила его, и за это Михаил был ей благодарен. Он не только ей, он себе ответить не мог, что он должен делать теперь. Для человека, наблюдавшего за этим со стороны, все было бы очевидно: сообщить полиции. Но Михаил Ансаров не был человеком со стороны. Даже сейчас, после всего, через что он прошел и что узнал, он оставался одним из основателей «Сириуса».
Эта компания была делом его жизни. В минуты, когда страх смерти накрывал его с головой, он заставлял себя думать о «Сириусе». Нельзя сдаваться, нужно продержаться еще чуть-чуть, хоть немного, чтобы наверняка оставить после себя нечто по-настоящему значимое.
Но если он согласится помочь Карине сейчас, «Сириус» рухнет.
С другой стороны, что останется на самом деле? Вместо центра инноваций — паутина преступного мира. Рано или поздно это раскроется, Михаил умел высчитывать вероятность не хуже, чем его машины. И когда правда всплывет, память о нем и его имя смешают с грязью вместе с «Сириусом».
Карина сняла с шеи флэшку и протянула ему.
— Вот. Теперь только вы можете воспользоваться этим.
— Что там? — спросил Михаил. Принимать у нее карту он не спешил.
— Я не знаю. Даже не догадываюсь.
— Но вы все равно верите, что это должно попасть в сеть?
— Да, потому что если после всего этого я не смогу верить даже собственному брату, у меня не останется никого и ничего.
Со стороны улицы донесся шум двигателей, прервавший их беседу. Михаил повернулся к окну и увидел то, что и ожидал: служебные машины, останавливавшиеся у его дома. На улице их встречала Инга и торопливо направляла к двери.
Карина тоже заметила, хоть и стояла дальше от окна. Она подалась вперед и поспешно вложила флэшку в его руку.
— Я не знаю, что вы решите, — тихо сказала она. — Но, пожалуйста, подумайте об этом.
На этом время для разговоров истекло. Они слышали, как внизу выбили дверь. Карина не пыталась бежать, она просто отошла подальше от Михаила, чтобы его не задели.
В его присутствии нападать на нее не стали. Ей просто скрутили руки за спиной и вывели из комнаты. Скоро Михаил через окно наблюдал, как ее усаживают в одну из машин. А к нему уже подлетела Инга:
— Миша, как ты? Она ничего не сделала тебе?
— Нет. Отойди от меня.
— Что она сказала тебе, что ей нужно?
— Все, что она сказала, не может быть правдой, — отозвался Михаил. — А теперь пошла вон.
Инга была не рада такому обращению, но он чувствовал: она ему поверила. Она считает, что он не воспринял Карину всерьез. Да он и сам себе не мог сейчас сказать, правда это или нет!
Когда жена вышла из его комнаты, он наконец разжал пальцы и посмотрел на флэшку, лежащую у него на ладони. Такая маленькая, незначительная даже, она теперь решала, кто останется в живых. И он должен был либо уничтожить ее прямо сейчас, либо все-таки выполнить последнее желание Артура Мардиса.
Глава 14. Убийца
Иван чувствовал, что ее поймали. Но чувства — ненадежный инструмент, верить которому нельзя, и он до последнего надеялся, что ошибся.
Не повезло. Ее привели в тот же зал, где допрашивали Ивана. К стулу привязывать не стали — понимали, что в таких мерах нет нужды, двум рослым охранникам и так было просто ее сдерживать.
Она была спокойней, чем он ожидал. Карина не плакала, ни о чем не просила, даже не пыталась с ними заговорить. Она просто испепеляла их взглядом через упавшие на лицо пряди волос. Но раз она здесь, и Иван все еще жив, значит,
