Он воровато оглядывался и словно бы даже пригибался, втягивая голову в плечи и слегка наклоняясь. Незаметно идти за ним было сложно, однако Вике помогали последствия бури: все вокруг журчало, капало и текло, издавая множество разных звуков, за которыми шум от ее шагов просто терялся.
Вскоре они миновали жилые дома и оказались в лесу, после чего Сычев начал подсвечивать себе путь фонариком на телефоне. У Вики такой возможности не было, и она до крови сбила ноги, но зато следила за участковым на приличном отдалении, не опасаясь разоблачения. Шел он вполне уверенно, очевидно отлично зная направление, ей же приходилось запоминать дорогу, чтобы не стать очередной жертвой местных болот.
Воспоминания были еще свежи, а лесная сырость создавала ощущение одного огромного хлюпающего водоема, который затягивал все дальше и дальше.
Участковый подобными фобиями, видимо, не страдал и продвигался вперед очень бодро, из чего можно было сделать вывод, что прогуливается он здесь часто. Пару раз он резко замирал и вглядывался в темноту, вероятно услышав звук ее перемещений, а порой ей самой казалось, что за ней кто-то идет, но лес старательно хранил свои секреты, демонстрируя только то, что считал нужным в данный момент.
Наконец марш-бросок завершился, и Вика с некоторым трудом опознала местность: они находились в заброшенной деревне, куда теперь отлично проникал лунный свет и где было много открытого пространства — слишком много, чтобы оставаться незамеченной. Она притаилась в зарослях у кромки леса, а Сычев прошел чуть дальше, нагнулся и принялся производить руками какие-то действия, отчего слышались металлический скрежет и сухое, шепелявое поскрипывание.
Приглядевшись, Вика смогла различить небольшое возвышение над землей, а когда разобрала в темноте его очертания, похолодела. Участковый уверенно снимал защитные щиты со старого колодца — почти такого же, какой едва не стал ее последним пристанищем. Она вцепилась ногтями в макушку, разрывая подсохшую рану, чтобы вспомнить свою боль и сконцентрироваться.
Способ сработал: Вика начала лучше соображать и отделалась от ощущения, что до сих пор тонет, так и не выбравшись из колодца. Только сейчас она осознала, что это чувство не оставляло ее ни на секунду с того момента, когда на фоне синего неба замаячила Женя с огромным камнем в руках. Женя, которая хотела ее убить, потому что считала психопаткой. Женя, которая ошибалась столько лет.
Вика продвинулась вперед, чтобы понять, что Сычев шепчет внутрь колодца, но в этот раз ветка под ее ногой хрустнула чересчур громко. Она замерла, Сычев тоже испуганно застыл и, с беспокойством всматриваясь в темноту, стал торопливо закрывать колодец щитами. Через несколько мгновений он поспешно удалился куда-то в противоположную сторону, а Вика решила, что ждать больше нечего.
Почти не скрываясь, она дошла до колодца, с усилием отодвинула тяжелые щиты, но ничего не увидела. Луна исчезла за облаками, однако призрачное, розоватое сияние от нее разливалось над верхушками деревьев.
— Вася! — негромко позвала Вика. — Ты здесь?
Внизу послышался слабый шорох, но ответа не последовало. Представив себя на его месте, она поняла, что не доверяла бы вообще никому, и мягче добавила:
— Это я, Ви… тетя Вика. Нет, не тетя… А, без разницы. Помнишь, вы с мамой были у меня в гостях? Мы с ней с детства знакомы, а ты вроде с моим дедушкой дружил. Не забыл его еще? Он такой…
— Его убили, — тихо донесся из колодца голос.
Вика окаменела. Надо было что-то ответить, но мысли беспорядочно роились в голове и, кажется, даже за ее пределами, будто устремляясь к подсвеченным луной облакам.
— Моего деда? — неуверенно переспросила она, растягивая время.
— Он его с лестницы столкнул, — еле слышно пробормотал Вася. — А я видел, поэтому он меня забрал.
— Сычев? — Вика поняла, что вопрос дурацкий и вариантов тут нет, но ничего более умного сказать не могла.
— Да.
— А… а… зачем? Зачем он моего деда столкнул?
— Не знаю, — тихо прошелестел Вася. — Я обещал никому не говорить и не говорил, но он не поверил.
— И посадил в колодец?
— Чтобы док… до… бумаги успеть сделать… Я бумажку из его кармана выкинул, чтобы меня нашли, как в сказках…
— Фантик? Подожди, какие бумаги? — подалась вперед Вика и чуть не свалилась в колодец. — Документы?
— Он сказал, что у меня будет новое имя. И новый дом. А я не хочу. — В его голосе послышались слезы. — Я к маме хочу!
— Я бы тоже сейчас на ее лицо посмотрела. И извинения послушала, — тихо проговорила Вика, и Вася вроде бы не услышал.
Если мальчик (ее двоюродный брат!) не бредит из-за перенесенных страданий, ситуация начинает проясняться. Сычев — не маньяк и никогда им не был, а Васю забрал, потому что тот случайно увидел лишнее. Может, оно бы и забылось со временем, но тут ее угораздило вернуться в дом деда, Женя не удержалась и приперлась в гости, да еще сразу с сыном… Ребенок такого возраста запросто проговорился бы — понятно, что Сычев весь извелся. И не придумал ничего лучше, чем оградить Васю от общения с кем бы то ни было, а параллельно сделать ему новые документы, организовать новую жизнь… Мальчик со временем забыл бы свою прежнюю семью: он еще слишком маленький, его можно обмануть, сказать, что это был лишь сон… Пусть не сразу, но через год или два он забыл бы. Интересно, участковый собирался бежать вместе с ним или надеялся куда-нибудь пристроить? Впрочем, какая разница? И о том, зачем Сычев столкнул с лестницы ее деда, сейчас тоже лучше не думать — для этого еще будет время.
— Я тебя вытащу, — стараясь говорить как можно убедительнее, сказала Вика. — Ты шевелиться можешь?
— Я замерз и есть хочу, — захныкал Вася. — Он приносил еду, а потом перестал…
— Ясно. — Она лихорадочно оглядывалась в поисках чего-нибудь полезного, но видимость по-прежнему была минимальной. — А что бы ты сейчас хотел съесть?
— Пиццу, — на мгновение перестав шмыгать носом, прошелестел ребенок. — С грибами и кетчупом.
— Я думала, дети больше любят с овощами.
— Нет, с грибами! Я люблю с грибами!
— Знаешь что?.. — Вика в отчаянии пнула колодец. — Я тебе куплю любую пиццу, какую захочешь. И маму твою угостим. Только сначала надо вытащить тебя отсюда.
Она вынула из кармана телефон,
