Торнхар?
— Работа, предложенная вами, очень опасна, Ваше Величество. Что вы предлагаете взамен?
Лицо мужчины внезапно стало серьёзным, он встал со своего кресла, слегка наклонившись надо мной, подавляя.
— Как я понимаю, служба государству и короне за обычную оплату вас не устраивает? — он дождался моего кивка. — Я ведь прекрасно знаю, что вы хотите этого, Эллия Торнхар. Когда я рассказал вам об этой возможности, ваши эмоции говорили за вас. Но, очевидно, вы собираетесь торговаться. Хорошо. Каждый месяц вашей службы я буду списывать значительную часть долга Торнхар. Штраф, наложенный на ваш род будет полностью списан в течении трёх лет вашей службы. Вас устраивает это? — В начале диалога мне казалось, что король общался со мной почти дружески, сейчас же это вновь был далёкий и закрытый человек. Он не любил ситуации, при которых не мог контролировать собеседника.
Интересно, мог ли он осознанно наказать нас таким огромным штрафом? Надеялся, что у меня не будет выхода и я точно соглашусь?
Смотрела в глаза короля прямо, не отводила свой взгляд. Он читал мои эмоции, нет смысла пытаться их скрыть.
— Этого недостаточно, Ваше Величество, — просто ответила я.
Не реагируя в ответ, Феликс Второй продолжал все также нависать надо мной.
— Я ваш король. Я ведь могу просто приказать вам.
Кивнула, подтверждая, что да, он может.
— Если бы вы хотели приказать, вы бы уже сделали это. Я думаю, что вы не рискнете отправлять в пустошь команду с человеком, который делает эту работу против воли, — ответила осторожно. Я не хотела злить его ещё больше, но собиралась отстаивать свою позицию.
— Назовите ваши условия. — жёстко произнес Феликс Второй.
Полная свобода от любых брачных обязательств? Очень хотелось попросить этого, но нужно начинать с малого.
— В дополнение к списанию долга мне нужно, чтобы вы разорвали помолвку с Оливером Тенбрайк.
Лицо короля было все так же нечитаемым, но я видела, что он не ожидал этого.
— Вам совсем нет дела до вашей земли, миледи Торнхар? — король отстранился, а после вернулся в свое кресло, не отрывая от меня взгляда, в котором на этот раз была тень неприятия.
Не поняв его вопроса, я недоуменно посмотрела на монарха:
— Я не понимаю, как это связано, Ваше Величество. Торнхар — моя жизнь, я собираюсь сделать все для его процветания.
Известно, что король очень серьезно относится к территории королевства, ходили слухи о его желании контролировать каждого человека, каждый аспект происходящего в Валледе. Непонятно, однако, почему он мог подумать, что мне безразличен Торнхар. Становиться его врагом совершенно не хотелось, ведь мне предстояло прожить всю жизнь в этом королевстве, где у короля была почти неограниченная власть над моими землями и правами.
— Есть ли у вас планы бросить баронство после того, как оно станет вассальным?
— Я правда не понимаю, почему вы пришли к этому выводу, Ваше Величество. Я не собираюсь бросать баронство, в каком бы состоянии оно не было, я готова посвятить свою жизнь процветанию этой земли и ее жителей.
Мой ответ, казалось, удовлетворил монарха, пусть и не полностью.
— Тогда почему вы уговариваете меня разорвать вашу помолвку с Оливером Тенбрайк? Вы и сами должны понимать, сколько выгоды это принесет вам, как только Торнхар станет вассальным. Только эта помолвка будет давать вашему роду хоть какую-то значимость с учетом всех ваших долгов и скандалов. Или же ваша неприязнь к Его Светлости настолько сильна, что она важнее благополучия вашей земли?
Вздохнула, начиная понимать, к чему он клонит. Феликс Второй приравнивал мое нежелание выходить замуж за Оливера к тому, что я ставлю свои чувства выше благополучия нашей земли.
— Это не так, Ваше Величество. Я верю, что смогу обеспечить Торнхар процветание и без помощи рода Тенбрайк, — я помолчала, решая, достаточно ли я сказала, чтобы король не подозревал меня в безразличии к нашим землям. А после решила добавить еще одну фразу. — Если бы я верила, что род Тенбрайк является для нас единственным спасением из финансовых проблем, я бы не просила вас об этом.
В глазах короля явственно читалось сомнение
— Я не знаю, считать ли вас слишком наивной, слишком глупой, слишком самоуверенной или же поверить в то, что вы знаете, что делаете. На данный момент для меня достаточно того, что у вас нет злого умысла по отношению к вашей земле.
Понимая, что король не договорил, я молчала.
— Эллия Торнхар… я нахожу очень подозрительным тот факт, что вы просите меня разорвать помолвку. Второй раз. Как только ваш источник перестанет работать, ваша помолвка с будущим герцогом Тенбрайк также будет разорвана, и вы знаете об этом. Так по какой причине вы просите меня разорвать эту помолвку? Любой на вашем месте был бы рад принять мое предложение, вы же готовы рискнуть этим предложением, благополучием вашей земли, а также рискнуть навлечением на себя моего гнева… ради чего? Ради того, что и так произойдет через несколько дней?
Конечно, я понимала, насколько нелогичной была моя просьба, но странность моей просьбы больше не беспокоила меня. Пусть лучше я буду выглядеть странной или глупой, но буду свободной.
— Я уже сказала, Ваше Величество, помолвка с этим мужчиной унижает мое достоинство и имя Торнхар.
Губы короля тронула усмешка, как будто он ожидал такого ответа.
— Я не верю вам, Эллия Торнхар. Радуйтесь, что я не чувствую от вас никакой угрозы. Но я не собираюсь с вами торговаться. Вы свободны.
Я ощущала полную растерянность, ожидая, что аудиенция с королем займет гораздо больше времени. Вглядываясь в лицо монарха, искала хоть какой-то знак того, что он может изменить свое мнение. Однако мужчина уже отвернулся, вернувшись к документам. Облизнув губы, я почти решилась попросить его передумать, но затем неловко встала с кресла и поплелась к двери.
— Всего доброго, Ваше Величество, — обернулась у дверей и посмотрела на короля. Но он даже не обратил на меня внимания.
Нужно уходить.
Но это еще не конец.
Ему нужен мой осколок, значит торг ещё не закончен.
И после ритуала мои условия будут совсем другими.
* * *
Ритуал по возвращению источника был назначен через два дня. С учётом того, что к этому моменту я все ещё должна была находиться под присмотром врача и соблюдать лежачий режим, это было очень даже неплохо, потому что наконец-то означало, что общественное внимание начнет хоть немного спадать.
Внимание прессы было отвратительным. Кто-то из членов жюри или дознавателей, присутствующих на суде, проболтался прессе, раскрыв самые скандальные детали и подробности. Первой эту историю
