— Это страх за друзей говорит в тебе. Страх за любимого. Но послушай тот, другой голос, который звучит тише остальных. То шепчет единственная правда судьбы — прочная и надежная, Габриэль. Послушай её, и ты обретешь необходимое спокойствие, отдашь его другим — и вы достигнете цели.
И наступила темнота в окружении звезд, словно меня подкинуло высоко в небо. Я парила среди тишины, и ничто не отвлекало от главного — поиска пустоты внутри собственной души. Так я училась ведать внутренний голос, и когда выплела его из толстого каната лишних нитей, ясностью обхватило невесомое тело.
Я отыскала верную тропу.
Глава 16
— Вы мне не верите.
— Габи… — потер глаза Торми. Сколько времени прошло с тех пор, как я трижды повторила свой рассказ? — Мы сомневаемся, ведь ты головой ударилась.
— Вы, — кивнул Марк. — Но не я.
В каюте присутствовали капитан, Смайл, Дайра, Мур и Кулек.
— Госпожа Габи не придумывает, — сказал карлик. — Даже если всё увиденное результат её травмы, подобные сны не приходят просто так.
— История уж очень невероятная, — поскреб бороду Мур. — Прости, но мне не верится, что Торми пропустил ловушку.
— Не верилось и мне, — сказала я. — Но это случится, если мы не поменяем… м… ну, это…
— Стратегию? — подсказал Кулек, и наконец-то все рассмеялись.
— Здесь великие стратеги собрались, — хмыкнул Смайл. — Габи говорит, туман скоро сгустится…
— Как можно умереть и не заметить этого? — нахмурилась Дайра. — Не сердись, Габриэль, но звучит безумно.
Торми вздохнул, задумчиво глядя на карту. Ему были нужны неоспоримые доказательства. Марк смотрел в пол. Он верил, но делал это в своей манере, без восклицаний и горячих возражений. Кулек глядел на меня преданным взором, не мигая. Он бы поддержал меня в чем угодно. Смайл бросал взгляды в иллюминатор. Брат Мэй размышлял о лике возможного зла. Мур улыбался своей обычной доброй улыбкой, но сейчас она меня сердила.
— Вам нужны подтверждения? Их не будет. Мы просто погибнем. Знаю, слова человека с разбитой головой нужно ставить под сомнение, но…
Меня словно ножом пырнули. Как я могла не понять, не догадаться? Как упустила этот миг, столь значимый и обширный? Не черные скалы нас сгубили. Не они пырнули Сайвула и нанесли смертельный удар.
Та ночь, когда я потеряла надежду. Сказала, что предки не отзовутся. Тогда Марк был еще теплым, он обнимал меня с любовью… Но на следующее утро все изменилось. Тогда пришел лед. Тогда друзья утратили жар жизни. Значит, это произошло ночью.
Пока я размышляла, остальные успели вступить в спор, и говорили громко и раздраженно. Я и так была на взводе, глотая кислятину недоверия, а теперь рассердилась уже по-настоящему. Пришлось треснуть кулаком по столу изо всех сил.
— Замолчали!!!
Ребята уставились на меня в изумлении.
— Надоело уже оправдываться! — шмыгнула носом, но утерлась и продолжила: — Хотите помереть на ночь глядя — пожалуйста, дрыхните сколько влезет, полагаясь на дежурного!
— Габ… — начал было Солнечный, но я яростно на него шикнула.
— Пожалуйста, не надо! Ты на моей стороне, но все же сомневаешься, и это было правильно в любой другой ситуации. Да, я слегка не в себе, но отнюдь не потому, что головой треснулась. Я из-за вас такая чокнутая, потому что видела, во что мы превратимся. Говорила с силами стихий во сне, и они подсказали ответы. Но кто же знал, что самые близкие мне не поверят… Друзья, называется!.. — и я побежала прочь.
Надо было собраться с силами и решить, что делать дальше. После второй воронки прошло четыре дня, когда ночи стали туманными, но то была обычная белая пелена. А вот на шестую ночь пришло синее облачное месиво, и именно тогда мы погибли. Значит, я не должна спать ночами, только днем. А если мгла придет раньше?
Сзади меня крепко обхватил Марк, и я вздрогнула от удовольствия — впервые за долгое время он нежно поцеловал меня в ухо.
— Скажи когда — и я буду там с тобой. Скажи как — и я сделаю.
Я повернулась и обхватила его за шею, тихо заплакав от острого своей грядущей печалью счастья. Сейчас он со мной. Он ещё чувствует. Ещё дышит. Он еще жив. Но что будет потом? Если я не помню, что нас всех погубило, как мы справимся с этим неведомым злом?
— Ночь сразу после появления тумана. Он пытался защитить нас, но не смог. Не знаю, что это было, Марк. Не помню. Мы спали.
— А кто дежурил?
— Торми.
— Странно. Чтобы он упустил опасность?
— Он не поверил, не принял сердцем предстоящее. А вдруг туман скрывал нас от чего-то страшного, но не совладал, потому что мы ему не помогли?
— Хм, — отозвался Солнечный. — Это мне в голову не приходило. Я уже говорил, что ты умница?
— Наверное, — пробормотала я, зарываясь в теплую мягкость его волос. — А я говорила, что ты — мое счастье?
— Ты это счастье создала, котенок.
На палубу вышли ребята, и я закрыла глаза. О каком доверии между нами может идти речь, как мы минуем опасность, если они считают меня всего лишь стукнутой?
— Габ, — сказал Марк, и я открыла глаза.
Снова верный Кулек мило щурится, готовый сделать что угодно. Остальные — кажется или нет? — всё ещё сомневаются, но смотрят без прежнего недоверчивого сочувствия.
— Когда появится туман, Габи? — спросил Торми.
— Этой ночью он будет обычным, — отозвалась я неохотно. — На пятую ночь — загустеет в синеву. Но гарантировать этого я не могу, ведь матросы, которых я видела мертвыми, живы, а, значит, многое уже изменилось.
— Арифметика магии обычно не меняется, — сказал Марк. — Две воронки было, значит, и эти числа останутся прежними. Подождем.
И туман пришел именно таким, как я сказала. На четвертое утро накануне гибели судна Торми снова нас собрал, но я была злой — поздно спохватились! Мы с Марком уже обсуждали, что могло погубить Сайвула столь внезапно, и теперь Смайл задал тот
