отцу девушки. Только невозможность иметь им детей не дает тебе дать согласие на свадьбу дочери с оборотнем? Или есть еще какая-то причина? Например, ты боишься сплетен? Говори сейчас. Потом будет поздно.
— Плевал я на все разговоры и сплетни. Но лишить дочь потомства я не имею права. Прости меня Вул за эти горькие слова. Но я в первую очередь отец, и только потом друг! — Выпалил он и опустил голову.
— Я услышал все, что хотел. — Улыбнулся Федор и поднял вверх голову, прикрыв глаза.
— Морена, я требую вернуть долг! — Воскликнул он торжественно и громко. В ту же минуту, рядом с ним заклубилось облако мрака, превратившись в черные губы.
— «Слеза Морены». — Выдохнул Чащун в восторге округлив глаза, кулем падая на пол, вытягивая ноги и окутываясь дымом как одеялом. — Я старый дурак и помыслить о таком не мог. Вот же дурак…!
Черные губы мрака снисходительно улыбнулись, и в образовавшейся тишине зазвучал голос богини:
— Требуй богатырь, я слушаю. Мой долг будет отдан!
— Хочу, чтобы у этой пары были в будущем дети, и это никак не повлияло на сущность будущих родителей! — Выпалил парень скороговоркой.
В ответ гнетущая тишина И вдруг громкий хохот сразу двух божественных голосов: женского и мужского.
— Ай да плут! Восхищались губы морены.
— А я что тебе говорил! Вторил им в ответ голос Перуна из неоткуда. — А ты говорила щенок. Этот щенок вырастет в матерого волкодава. Поверь мне. Он еще заставит слагать о себе легенды.
— Умен! Это же надо все так провернуть. Сразу две просьбы в одной, и главное подкопаться не к чему. — Внезапно голос морены стал строгим и торжественным.
— Я исполняю взятый на себя долг, богатырь. Эта пара будет иметь детей. Двое из них, два мальчика, будут воинами. На старшем будет лежать печать Перуна, и он будет его покровителем, на младшем же моя печать, и о его судьбе буду заботиться я. Если кто посмеет мешать союзу двух любящих сердец Даны и Вула будет моим личным врагом. Оборотень останется прежнем, а его будущей жене я дарую долголетие кромочницы, но при этом оставляю человеком. Да будет так!
И губы исчезли в полной тишине, а хозяева дома, и гости остались стоять, ошарашенно смотря на улыбающегося, довольного собой Федора.
— Дааа!!! — Внезапно взревел, подпрыгнув восхищенный Бер. — Три свадьбы в один день. Молодец брат. Здорово все устроил.
И в тот же момент одновременно загомонили все, глотая от возбуждения слова:
— Бегом, дуры. — Рявкнул Перл сверкая крупными зубами счастливой улыбки. — Переодеваться, мазаться, красится. Почему перед сватами «лахудрами» вышли? Совсем страх потеряли. Бегом я сказал. — Но жену с дочерью не надо было подгонять, они уже и так выскакивали вон из светелки, сияя счастьем.
— Ты видел? — Толкал Елея в плечо Митрох. — Сама богиня сосватала, нам с тобой теперь только меда выпить осталось, за здравие, да дату свадьбы согласовать.
— Да. — Чесал затылок тот. — Будет что народу порассказать. Год теперь сказки по окрестностям гулять будут.
— Ну учудил. — Бормотал, задумчиво, покрываясь клубами дыма, сидящий на полу Чащун. — Так «Слезу Морены» использовать… Это же надо до такого додуматься. О себе ведь даже не подумал. Он тот, кто действительно нужен.
Только шишок сидел на плече недовольный:
— Все переженятся, а я как дурак один останусь. Мне к кому свататься прикажите? К Кикиморе? Вы ее рожу видели? — Разговаривал он сам с собой. — Напьюсь с горя меда хмельного и пойду искать невесту. Спьяну и Ягира покажется красавицей. Потом сорву цветок папоротника и потребую себе, чего ни будь этакого… Русалку в невесты потребую… Хотя нет, больно холодная она, словно рыбину обнимаешь…
Свадьбы решено было гулять в один день. Все три одновременно. Пока-же, судьба злодейка вновь отправила наших героев в путешествие, надолго лишив возможности видеть своих любимых. Чащун потребовал отправится с ним, в столицу княжества Ураслав, в город Уйшгород немедленно. Пора было разобраться, что стало причиной резкого изменения в характере князя Сослава. Некогда славного, честного правителя, а теперь подлого и скользкого человека.
У Духа Жизни были конечно кое какие подозрения по этому поводу, но основаны они были на догадках, и не имели подтверждений. Он задумал план, и для его осуществления понадобилась помощь верных друзей. Он сможет во всем разобраться, и они ему в этом помогут. Поэтому сразу после помолвки Вула, они отправились в путь. Выехали в ночь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Добрались быстро и без приключений.
Первое, что бросилось в глаза при приближении, это огромная стая ворон, кружащих над городом. Нельзя сказать, что эти птицы ранее избегали вниманием столицу княжества, совсем нет. Эти крикливые создания присутствуют везде, где можно что-то украсть и съесть, но в таком количестве их небыло тут никогда. Они словно горлопанящая туча носились над деревянными стенами, затмевая солнце и создавая настроение «погоста».
Второй неприятной неожиданностью оказались запертые ворота города, ранее всегда гостеприимно распахнутые, а также угрюмые лучники на башнях, с недовольством смотрящие на приближающихся путешественников.
— Это мне не нравится. Это уже совсем не куда не годится. — Выдохнул Чащун слова струей дыма, останавливая рысь, на которой постоянно путешествовал. — Давайте поаккуратнее. Не будем близко приближаться. Взгляды охраны в нашу сторону мне совсем не те, какими должны быть. Я пока подъеду один и поговорю. Если махну рукой, то приближайтесь, если просто подниму вверх, то скрывайтесь в лесу. И не спорте. — Остановил он пытавшихся возразить друзей. — Тут нет никакой трусости. Мне простыми стрелами они ничего не сделают, а вот вам достанется. Стойте тут, я поеду.
Он остановил своего необычное транспортное средство прямо около городских ворот и поднял голову.
— Здравия вам воины. Что такого случилось, что вы заперлись от честных людей, словно тати. Или вы боитесь, чего, или враг на подходе. Не гоже так-то путников встречать ищущих отдыха и ночлега.
— Зря ты приехал Чащун. — Голос с вершины башни прозвучал глухо и обреченно. — Уезжай лучше. Заговор у нас. Сотника в поруб посадили, вместе с тремя десятниками. Князь сказал, что они предатели, ничего не объяснив. Теперь командует у нас Сканд… Подлость у нас правит теперь. Уезжай. Тебе будут тут не рады.
— Плевать мне на радости. Мне с Сославом поговорить надо. Важно это. Открывай ворота проехать надо.
— Въехать легко, выехать будет трудно. Уезжай прошу пока не поздно…
Голос лучника осекся, а ворота внезапно начали открываться.
— Чащун. Гость дорогой. — Из ворот вышел на встречу щупленький мужичек, тридцати лет от роду, в доспехах сотника, с непокрытой черной головой,
