отношение к пользе для человека, будь он даже таким предусмотрительным, как Петр. Есть в этом литературном полотне нечто, по масштабу и атмосфере напоминающее картину Шишкина 1891 года «В лесу графини Мордвиновой», на котором человек теряется перед лицом огромных мачтовых сосен[306].
Л. Э. Разгон утверждает, что обращение Кайгородова в Конгресс лесоводов не было услышано, а другие исследователи отмечают нерасположенность профессора-фенолога к участию в политике. Вот как он сам себя описывает в автобиографической заметке: «В спорах слаб. Терпелив слушать чужие речи. Отсутствие административных способностей. Глубокая антипатия ко всяким заседаниям, комиссиям»[307]. Энергия и активность Кайгородова как человека, заботящегося о природе, обратились в сферу образования. Когда в 1900 году его назначили в комиссию Министерства народного просвещения по программе естествознания для средней школы, его участие в обсуждении выходило далеко за рамки обозначенной темы. С 1893 года Кайгородов начал писать о педагогике и учебной программе в форме разнообразных эссе, на темы от рыбалки и фотографии и их значения для образования до планов ботанических экскурсий по Петербургу, а также хрестоматий, задуманных в качестве образца того, как школы могли бы создавать собственные тексты с привязкой к местности. Отстаивание Кайгородовым так называемого «экскурсионного метода» вдохновило реформаторов ранней советской эпохи, и его рекомендации по изменению учебного плана, сформулированные в рамках всестороннего изучения природных сообществ и территорий, поражают воображение даже преподавателей XXI века. Работа Кайгородова в области экологического образования достойна отдельного исследования; для нас же интерес представляет преимущественно то, как его растянувшиеся на целую жизнь любовь к русским лесам и их изучение переплелись с его образовательными задачами, и то, как он смог вычленить связующее звено между восприятием природы и заботой о ней.
Основной посыл педагогических текстов Кайгородова очень схож с призывом Вордсворта к практическому обучению; ключевая тема в педагогической статье «Природа в будущей школе» – это экскурсии. Вступив в дискуссию о том, как именно следует изучать природу в рамках школьного курса, Кайгородов разгромно критикует так называемую схоластику – подход, при котором окружающий мир расчленяется на дисциплины и подотделы наперекор «целокупной гармоничной природе», в которой растения, животные, почвы и климат неразрывно связаны. «Сообщества и сожительства» природного мира Кайгородова демонстрируют «содружества, любовь и альтруизм» как минимум в той же степени, что и конкуренцию и борьбу за выживание. Кайгородов делал вид, что его не трогают насмешки и критика, но его приверженность изучению природы как единого целого вызвало конфликт как с русской академической традицией, так и с последователями Дарвина. Его акцентирование коммунитарных или коллективных принципов сосуществования природных сообществ вовсе не было в диковинку в России, где разнообразные ученые и интеллектуалы противостояли мальтузианскому прочтению Дарвина, с его упором на конкурентную борьбу[308]. Задача учебной программы и методов Кайгородова – воспитать чувство, которое «имеет большое значение для души человека», организовать обучение так, чтобы оно учитывало как физические, так и душевные порывы учеников. В основе такого процесса выход из класса в мир для наблюдения и контакта с сообществами взаимозависимых форм жизни, которые Кайгородов классифицировал по их среде обитания или, если использовать более современное и излишне наукообразное слово, биоме: «лес (чернолесье и краснолесье), луг, поле, степь, сад (парк), пруд, река, болото и друг., как общежития тех или других растений и животных, с их разнообразным взаимодействием друг на друга, в связи с неорганической природой (почва, берега, дно) и в связи с временами года» [Кайгородов 1907а: 73].
Учебная программа Кайгородова – это уже своего рода экскурсия, набор маршрутов, направляющий читателя, педагога или ученика в какую-то область мира, которую он просит нас воспринимать как нечто целое. К сборнику его педагогических статей план такого обучения идет приложением, а темы в нем обозначены по среде обитания (лес как сообщество, река как сообщество); каждая сопровождается детальным изложением подглав и чтения по теме. Изучаемая среда обитания может быть даже городской, как у самого Кайгородова. Экскурсии, описанные им в различных журналах и газетах с начала 1880-х годов практически до самой его смерти, приглашали детей и педагогов на прогулки по окрестностям Петербурга или в парк при Лесном институте. После 1917 года он проводил экскурсии для работающих студентов и людей со стороны, предоставляя им возможность заниматься образованием в часы досуга. То, что началось со школьников, впоследствии включило также студентов, учителей, красноармейцев и рабочих[309].
Опубликованная Кайгородовым в 1902 году антология задумывалась как пособие для школьных экскурсий. Необходимость в такой хрестоматии, как «Из родной природы», которая заменила бы «сухость учебников», расчленявших природную гармонию и притуплявших ум школьников, была очевидна для человека, который ратовал за то, чтобы как можно больше уроков проводилось на природе[310]. Чего же следует ждать от книг при таком подходе? Кайгородов пробует дать ответ на этот вопрос в кратком предисловии.
Естественный и единственно верный путь для успешного культивирования чувства природы, это – возможно частое общение с природой и возможно большее ознакомление с предметами и явлениями окружающей природы…
Ясно, что при таком порядке вещей, для учебников (в общепринятом смысле) по предмету природоведения младших классов школы не может быть места. Для каждого города (и даже школы) пришлось бы составлять свой учебник. Но и совсем без книги обойтись трудно. Наиболее соответствующими цели являются сборники очерков и статей о предметах и явлениях из различных царств родной природы, – сборники-хрестоматии для чтения, приноровленные к пониманию детей младшего и среднего возрастов. Соответственно своей цели, таковые хрестоматии отнюдь не должны отдавать сухостью учебников. Имея целью содействовать воспитанию чувства природы, они сами должны быть, насколько возможно, пропитаны этим чувством (любовь вызывает любовь!). Хорошую помощь в этом отношении оказывают соответственно выбранные стихотворения и отрывки художественной прозы [Кайгородов 1902: i-ii].
В хрестоматии «Из родной природы» русские поэты и писатели-натуралисты соседствуют с университетскими профессорами по зоологии, ботанике и орнитологии, а также с самим Кайгородовым. Сборник объединяет естествознание, поэзию, притчи, декорированные заглавные буквы глав и ботанические рисунки срезов. В статье «Природа в будущей школе» Кайгородов формулирует педагогические принципы, соответствующие его пониманию природы как целокупной гармонии.
Вот почему я и настаиваю именно на природоведении, вводящем ученика шаг за шагом в целокупную гармоничную природу, в противоположность теперешней естественной истории реальных училищ, и кадетских корпусов, и естествоведения женских гимназий, – искусственно расчленяющих природу и предлагающих ученику разрозненные ее элементы, хотя бы и в стройной, но все-таки искусственной системе. В самом деле, что делает в настоящее время в нашей школе естественная история (а
