— Давайте немного развеемся. Может, у кого-нибудь есть вопросы к духам?
Мы переглянулись, желая знать, кто рискнёт первым.
— Какая лошадь придёт первой на скачках Сент-Леджер на следующей неделе? — полушутя спросил мистер Сандерсон.
Мы все рассмеялись, но мадам ля Конт произнесла:
— Если я подготовлюсь и проведу особый ритуал, то смогу вам это сказать. — Она говорила совершенно серьёзно, и улыбки исчезли с наших лиц. — Да и для вас самих это вскоре не составит никакого труда. Наличие силы подразумевает обладание подобными способностями.
— Я хочу задать духам вопрос. Можно? — промолвил Холмс.
— Задавайте конечно, — невозмутимо откликнулась мадам ля Конт.
— Кому из нас предстоит провести ночь в Горнице скорби? — спросил Холмс.
Я покосился на великого детектива, но он не отрываясь смотрел в глаза медиума. На мгновение на её лице мелькнула тень недовольства и тут же пропала. Француженка кивнула и закрыла глаза. Снова, как и прежде, воцарилось молчание. Шло время. Меня охватила тревога. Отчасти я ожидал, что снова начнёт трястись стол. Ветер снаружи усилился. Периодически он начинал выть и свистеть в трубе. Метался огонь в очаге, плясало пламя свечей.
Вдруг мадам ля Конт резко и глубоко вздохнула, будто бы её окунули в ледяную воду.
— Я чувствую присутствие духов. Здесь кто-нибудь есть? — спросила она низким, практически мужским голосом.
В очаге с треском просели дрова, но в остальном стояла гробовая тишина. Медиум повторила вопрос, однако и на этот раз ничего не произошло.
Я уже собрался предложить всем коснуться планшетки, как вдруг она сама рванулась по листку бумаги и показала на слово «ДА». Тут даже Холмса оставила его хвалёная невозмутимость, и он с удивлением воззрился на деревянную стрелку-указатель. Мы все ахнули, и мадам ля Конт, открыв глаза, взглянула на планшетку, заострённый конец которой указывал на слово «ДА». Не уверен, но мне показалось, что на краткий миг я увидел в её глазах выражение испуга.
— Кто ты? — спросила француженка.
Планшетка плавно пришла в движение. Карандаш медленно вывел буквы «Д» и «Ж», затем «Е», «Й»… С каждой секундой он двигался всё быстрее и вскоре уже порхал над бумагой. Наконец на листе появилось имя — ДЖЕЙН СТАЙЛС.
— Бедная Послушница! — выпалил я.
Все присутствующие уставились на меня, отчего я неловко заёрзал на стуле.
— Кто сегодня будет спать в Горнице скорби? — спросила мадам ля Конт.
Неожиданно планшетка быстро рванула через весь стол и указала на меня. Я чуть не лишился чувств. Сперва мне хотелось просто встать и уйти, но я вспомнил, как Холмс подтрунивал надо мной, и, взяв себя в руки, кивнул.
— Ладно, пусть будет так, — севшим голосом промолвил я.
— У тебя есть послание к кому-нибудь из присутствующих здесь? — спросила мадам ля Конт.
Планшетка снова скользнула к слову «ДА».
— И к кому? — спросила медиум.
— «Ко всем», — начертал карандаш.
— И что это за послание?
Карандаш тонкими буквами вывел:
Да минуют вас мука и отчаяние, что стали моим горестным уделом. Ужели мой грех был столь страшен, что даже в пламени Чистилища мне не суждено очистится от него? Молю лишь об одном: чтобы среди вас нашёлся хотя бы один сострадательный мужественный человек, способный откликнуться на зов терзаемой души. Deus det. Dens det. Deus det.
Планшет замер, и снаружи, будто бы аккомпанементом обращённой к нам мольбе, снова завыл ветер.
— Что такое «Deus det»? — склонившись ко мне, шёпотом спросил Холмс.
— Дай Бог, — перевёл я.
Вдруг Холмс начал биться в судорогах, и все взгляды устремились на него. Сперва я подумал, что у моего друга сердечный приступ, но он едва заметно мне подмигнул, после чего завопил: «Рука! Моя рука!» Левая рука Холмса, которая по легенде была скрюченной и усохшей, со скрипом выпрямлялась. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что скрипящий звук издаёт ртом сам Холмс.
— Это чудо! — вскричал он, выпрямив согбенную спину. — Глядите! Ещё одно чудо! Моего горба как не бывало! Восславим Господа! Ещё одно чудо!
Присутствующие смотрели на Холмса, выпучив от изумления глаза. Самообладание оставило даже мадам ля Конт, которая потрясённо взирала на моего друга.
— Теперь я себя чувствую совсем другим человеком! — провозгласил Холмс, срывая с себя бороду и парик.
— Мистер Холмс? Неужели это вы? — пролепетала наша бедная домохозяйка, узнав своего постояльца. — Что, во имя всего святого, происходит?
— Успокойтесь, миссис Хадсон, — ответил мой друг. — Это действительно я. И я хочу разоблачить банду шарлатанов. Вы попали в руки мошенников, которые собираются обобрать вас до нитки.
— Ну что вы, мистер Холмс! — Миссис Хадсон недоверчиво уставилась на великого детектива.
— Да как вы смеете, сэр? — вскричала мадам ля Конт. — Как у вас хватило наглости на меня наговаривать?! Это гнусная клевета!
Франсуа и Анри с угрожающим видом начали подниматься со своих мест, но Холмс неожиданно выхватил из кармана мой старый служебный револьвер и направил его на французов.
— Сядьте на место, джентльмены, — ледяным голосом промолвил он, и подручные медиума смиренно выполнили его приказ.
— Уотсон, — обратился Холмс ко мне, — можете вынуть защёчные валики. Когда их долго носишь, они начинают доставлять неудобства.
Я вытащил изо рта валики и действительно почувствовал огромное облегчение.
— Доктор Уотсон! — не веря своим глазам, ахнула миссис Хадсон. — Мне сразу показалось, что у вас какой-то знакомый голос, но я бы ни за что вас не узнала.
— Вы станете утверждать, миссис Хадсон, — не сводя глаз с французов, произнёс Холмс, — что мадам ля Конт ничего у вас не просила?
Домохозяйка робко посмотрела на сыщика и ответила:
— Да, она поговаривала о том, что мне надо отписать на неё дом на Бейкер-стрит, но при этом она обещала, что наделит меня силой и я обрету в десять раз больше.
— Думаю, все присутствующие здесь получили подобные предложения, — понимающе кивнул Холмс.
— Она обещала, что я смогу угадывать победителей на скачках, если пожертвую пятьсот гиней, — пожаловался мистер Сандерсон.
— Именно это я подозревал, — снова кивнул Холмс. — Древний как мир трюк мошенников. Втереться в доверие и наобещать золотые горы в обмен на толику малую. Немногие в состоянии прислушаться к доводам разума и не поддаться соблазну.
— Мы не шарлатаны, — с вызовом произнесла мадам ля Конт. — Вы своими глазами видели чудеса.
— Чудеса? — рассмеялся Холмс. — Не чудеса, а фокусы. Впрочем, надо отдать должное, очень ловкие.
