— Я бы на такое ни за что не обратил внимания, — признался я.
— Зацепки действительно малозаметные. Затем я обратил внимание на то, что есть общего между всеми убийствами, вернее, на то, что ничего общего у них нет. Жертв ничто друг с другом не связывало, они были совершенно случайными. Тут до меня дошло, что бедолаги не более чем пешки в игре, которую затеял преступник. Кроме того, злодей ставил жертв в известность о предстоящей смерти не только письмами, но и через объявления в газете. Нисколько не сомневаюсь в том, что Мориарти рассказал своему ученику Риммеру о моих привычках, одна из которых — просматривать раздел частных объявлений в газетах. Сначала я думал, что Риммер не знал адрес Хевлока, но потом понял, что ошибался — покойный политик как-никак заказывал табак по почте. Я задался вопросом, зачем Джонасу понадобилось давать объявление в газету, и пришёл к выводу, что преступник хотел привлечь моё внимание. Моё, а не Хевлока.
— Но с чего Риммеру взбрело в голову убивать всех этих людей? — изумился я. — Где мотив? Понять не могу.
— Убивая их, он наносил удар по мне, — улыбнулся моей наивности Холмс. — Он бросал мне вызов: попробуй отыщи и останови меня, если сумеешь!
— Но зачем?
— Риммер — психопат. Помните, я описал его характер по почерку? Насколько мне известно, на свете есть только один человек, которому проиграл Риммер, и этот человек — я. Именно я разоблачил его, доказав, что он виновен в предумышленном убийстве Седрика Томкинса и Томаса Причарда. Я спас от петли Артура Данна; благодаря моим усилиям был выдан ордер на арест Риммера. Всем этим, с точки зрения преступника, я подписал себе смертный приговор. Для начала он хотел доказать, что умнее меня. Это объясняет стихотворения-загадки. Затем он намеревался заставить меня страдать, точно так же, как я, с его точки зрения, заставил страдать самого Риммера. Для этого он решил убить родного мне человека — Майкрофта. И в завершение он собирался убить и меня. Как — не представляю, однако уверен: моя смерть должна была оказаться весьма мучительной.
— И ради этого он отправил на тот свет столько невинных людей?
— Подобная модель поведения весьма типична для психопата. Подобному индивиду не знакомы муки совести и жалость. Ни на секунду не сомневаюсь, что, если бы вы баловались нюхательным табаком, он нанёс бы удар и по вам.
Я согласно кивнул.
— А как ему стало известно о птерокарпусе? — помолчав, спросил я.
— Уотсон, не забывайте, что мы имеем дело с человеком, едва ли уступающим умом самому профессору Мориарти. После того как Риммер решил убить моего брата, чтобы потом вплотную заняться мной, он хорошенько изучил привычки Майкрофта. Выяснив, что брат нюхает табак и предпочитает марку «Ридженси голд», Джонас начал подбирать яд, который лучше всего подходил для добавления к табачной смеси. Риммер действовал по одной и той же схеме. Вспомните убийство Седрика Томкинса. Первое — наблюдение и сбор сведений о будущей жертве, второе — составление плана на основе этих сведений, и наконец, третье — само убийство. Откуда Риммер узнал о птерокарпусе? Наверное, оттуда же, откуда и я, — из справочника растительных ядов. При известной усидчивости эту информацию под силу отыскать любому студенту.
До меня постепенно стало доходить, с какой тварью нам пришлось иметь дело, и я потрясённо покачал головой.
— Со всей очевидностью должен признать, Холмс, что вы абсолютно правы. Хотя в реальность случившегося сложно поверить… — Некоторое время мы шли в молчании. Наконец я спросил: — А откуда вы узнали, что убийца будет на похоронах Майкрофта?
— Это как раз очевидно, — улыбнулся Холмс. — Риммеру было мало заставить меня страдать, ему хотелось лично насладиться зрелищем моих мучений. Похороны брата представлялись ему идеальной возможностью это сделать.
— Признаться, Холмс, я несколько расстроен из-за того, что вы не посвятили меня в свои планы.
— Прошу меня простить, дружище, но в этом нет моей вины. Я понял, кто такой Коробейник, только по дороге к Майкрофту. По чистой случайности я прибыл вовремя — он как раз открывал новую коробку табака, которую недавно получил по почте. Представляю, что братец обо мне подумал, когда я выбил коробку у него из рук. Когда я объяснился и изложил план поимки Риммера, именно Майкрофт настоял на том, чтобы правду знало как можно меньше народу. Мы даже не подозревали, где скрывается преступник, зато были прекрасно осведомлены о том, что у него масса шпионов. При всём моём уважении, старина, актёр из вас никудышный, а я хотел, чтобы ваша реакция на новости о трагедии была как можно более правдоподобной.
Я улыбнулся: возразить было нечего.
— Насколько я понимаю, вы посвятили в свой план сэра Майлса Холфорда?
— Да. Он как раз был в клубе и, едва услышав, что речь идёт о поимке серийного убийцы, сразу же согласился нам помочь.
— А Лестрейд?
— Даже Лестрейд всё это время ни о чём не знал. Я его поставил в известность только вчера.
— А медэкспертиза? Вскрытие?
— Сэр Майлс обо всем договорился. Насколько я понимаю, у него достаточно серьёзные связи.
— Ну что ж, Холмс, — развёл я руками, — вас остаётся только поздравить. Блестящий план, который великолепно сработал.
— Спасибо, Уотсон! А вот и «Эксельсиор». Мы пришли.
Пирушка была в самом разгаре, однако нам оставили шампанского, которого оказалось более чем достаточно. Должен признаться, я немного перебрал. В своё оправдание скажу, что шампанское действительно оказалось превосходным.
