что не нанимался, – вздыхает Фиона. – Но так уж получилось, что мы здесь.
Все покидают спальню. Я одеваюсь, застегивая дрожащими пальцами одну пуговицу за другой. Я упустила свой единственный шанс. Бездарно профукала его, как говорится. У меня была возможность положить конец кровавому могуществу Домохозяйки, но я решила этого не делать. Разве я не идиотка?
Я беру со столика длинное зеркало овальной формы на деревянной подставке. Волосы у меня матовые, и от них сильно пахнет шампунем. Наверное, девочки хотели избавиться от речного запаха, поэтому не поскупились на TRESemmé. И уложили меня спать с влажными волосами, поэтому они сбились в большие комки. Сидя на кровати, я долго расчесываюсь, надеясь на то, что, распутав узлы в волосах, справлюсь и с запутанной ситуацией, в которой оказалась.
Если долго смотреться в зеркало, перестаешь быть похожей на себя. Лицо распадается на отдельные части, как будто совершенно не связанные друг с другом. Я вглядываюсь в отражение так долго, что мне начинает казаться, что там я вижу ее. Ту, кого оставила в живых. Ту, кто подарил нам эти силы.
Собравшись с духом, я пробую заговорить с ней. Уверенным и смелым тоном.
– Я спасла тебя, – обращаюсь я к своему отражению. – А могла бы убить.
Оттенок глаз на мгновение меняется, как будто их омрачает дождевая туча. Тень серого цвета размером с ластик на кончике карандаша скользит из левого глаза в правый. Потом возвращается обратно.
– Это ты? – шепчу я.
Да.
– Я правильно сделала, что не убила тебя?
Да.
– Я могу как-то выбраться из этой ситуации живой?
Я не знаю.
Я откладываю расческу и просто сижу, мысленно общаясь с ней.
– Мне жаль, что для тебя именно так все закончилось, – говорю я. – Или что так все началось. Извини, что не понимала тебя. Теперь я, надеюсь, понимаю. И, в общем, спасибо тебе. За таланты.
Не за что.
По моим глазам снова пробегает серая тень, и я ощущаю, как в сознание входит струйка понимания. Итак, некогда в Килбегском лесу – там, где еще был лес, – жила могущественная ведьма. А потом ее превратили в демона и заключили ее силу в гадальную карту. Но прежняя женщина до сих пор иногда проявляется в проблесках доброты, в искренности человеческих устремлений. С моей помощью эта женщина может получить доступ к прежней своей личности.
И вот я начинаю придумывать план.
39
– МЫ ДОЛЖНЫ ОТДАТЬ ЕЙ ЧТО-НИБУДЬ.
Я заявляю это так громко, что Рене вскакивает с кухонного стула Нуалы. У меня такое чувство, что все говорили обо мне еще до того, как я вошла. Нечто, вроде рассуждения на тему «Ну и что нам теперь с ней делать?» из тех, что ведутся обо мне всю мою жизнь.
– Отдать что?
– Дар, – говорю я. – Подумайте. Всякий раз, когда ее вызывают, люди чего-то хотят. Она подарила нам эти силы. Значит, мы должны чем-то пожертвовать в свою очередь.
Ро отвлекается от нарезки овощей.
– А разве мы и так не отдаем ей кое-что? Тебя?
– Нет, я пойду к ней в любом случае, так надо. Но что, если мы призовем ее, ничего не дав взамен? Может, лучше подарить ей что-то?
– Что именно? – спрашивает Фиона.
– Точно не знаю, – признаюсь я. – Но ведь в этом что-то есть, не так ли? Мне кажется, мы на верном пути. Разве не так, Нуала? Манон?
Манон смотрит на меня так, как будто потеряла дар речи.
– Ну… – тянет Нуала.
– А мы можем это сделать? – спрашивает Фиона.
– Как нам это сделать? – спрашивает Ро.
– Я ведь права? – говорю я взволнованно. – Всякий раз, как я оказываюсь в мире Домохозяйки, люди приносят ей подношения. Например, драгоценности или зайцев. Мертвых зайцев.
– Зайцев? – спрашивает Лили.
– Ну да. Такие тушки. Разделанные. Раньше ведь люди часто охотились на зайцев.
– А, ну да, – кивает Лили. – Значит, идея в том, что если мы дадим Домохозяйке нечто, то она как бы сдружится с тобой.
– Ну да, вроде того, – отвечаю я, медленно кивая. – Я имею в виду, что у нас, возможно, получится вернуть ей репутацию защитницы слабых, а я научусь с ней сосуществовать. И она поможет нам победить «Детей». В первый раз, когда я…
Какое слово здесь использовать? Встретила ее? Стала ею? Испытала ее ощущения? Я начинаю сначала:
– В первый раз она пообещала помочь молодой матери проследить за ее дочерью, которая собиралась переехать в другую страну. Та женщина поднесла ей пару зайцев. Ничего такого необычного. Никаких человеческих жертвоприношений.
Веки Аарона дергаются, и я понимаю, что он вспоминает о той поездке на автобусе в Сан-Франциско, когда проснулся утром и увидел на соседнем сиденье мертвого Мэтью. Тогда они пытались сбежать из тюрьмы, в которую их заключили. Та автобусная поездка привела его к встрече с «Детьми» и к переезду в Килбег.
– Я не хочу убивать Домохозяйку, – говорю я как можно более уверенным тоном. – Я хочу изменить ее. Ну или вернуть ей былые силы и возможности.
– Это безумие, Мэйв, – говорит Нуала, кладя руку мне на плечо.
– Почему? Разве попытка убить ее не такое же безумие?
– Убить – это проще, чем изменить, – говорит Аарон. – Послушай того, кто пытался изменить людей на профессиональном уровне.
Чем больше они спорят со мной, тем больше я убеждаюсь в своей правоте.
– Я не говорила, что это будет легко, – оглядываюсь я по сторонам, ища того, кто мог бы согласиться с тем, что в этой идее есть хоть малейшая доля здравомыслия.
Все думают, что я еще немного не в себе после ритуала, что меня взяла в оборот Домохозяйка. Потом я перевожу взгляд на Лили, которая, прикусив губу, потирает большим пальцем татуировку в виде капли воды – или это слеза? Но смотрит на меня. Определенно смотрит на меня.
– Лил. Ты единственная, кто знает ее так, как я. Что ты думаешь?
Она медлит с ответом.
– А что, мне нравится, – отвечает она наконец. – По крайней мере, этот план нравится мне больше любого другого.
Теперь нас двое. Двое из восьми. Рене барабанит костяшками пальцев по столу.
– Это ненормальный план, – говорит он. – Но я был свидетелем тому, как срабатывали самые безумные планы.
Трое из восьми. Манон пристально изучает своего отца.
– Если ты думаешь, что это возможно, то я не буду возражать.
Четверо. Половина голосов. Фиона нерешительно переводит взгляд с меня на Манон и обратно.
– Фи, – тихо говорю я ей. – Если мне суждено жить с этим вечно, я не против. Мне кажется, именно так я и должна поступить. Я должна вернуть ее так… чтобы это
