слишком резким тоном.
Атмосфера в спальне меняется. Переходит от восторга к замешательству, а потом к беспокойству.
– Мэйв, – говорит Рене после небольшой паузы. – Не все пошло так, как задумывалось, не так ли?
Я не знаю, что ответить. Вместо этого я просто раскрываю ладонь, показывая две оставшиеся у меня бесценные монеты. Монеты, которые я должна была положить Домохозяйке на глаза после того, как она умрет.
– В ванне у тебя их не было, – неуверенно говорит Лили.
Все смотрят на монеты. Нуала, Рене и Манон, похоже, сразу же понимают, что это значит. Остальным требуется минута, чтобы осознать, причем тишина действует даже сильнее самих монет. Монет, которые должны были остаться на глазах мертвой Домохозяйки.
Мне так стыдно за то, что я подвела всех, что почти утратила дар речи. Я не знаю, с чего начать. Поэтому просто говорю:
– Я… была не уверена…
– Не уверена? – переспрашивает Рене.
Я почти физически ощущаю разочарование каждого из присутствующих. «Да как она посмела усомниться?»
– Вы не понимаете, вы не знаете, каково это, – хрипло произношу я. – Когда находишься там, нужно быть очень уверенным. Я увидела, с чего все началось. Ее обманули, заманили в ловушку и использовали. Мне нужно было убить ее, но она была не виновата. Она была хорошей. Была хорошим человеком.
На словах «хорошим человеком» я теряю самообладание и начинаю рыдать. Слезы катятся по щекам, и никто не спешит меня утешать. Никто не знает, как это сделать. Они настолько были увлечены общей целью – избавить меня от Домохозяйки, что не знают, как быть теперь, когда я говорю им, что не очень-то и хочу этого.
А может, и вовсе не хочу.
– Она же была сенситивом Килбегского Колодца, верно? По словам Дори, это один из самых древних и мощных колодцев Запада. Она сама мне так сказала. А сенситивы… они видят. Они сильны и владеют магией, но еще и даром ясновидения. И сила Аарона, и моя сила, и сила Ассумпты – все они связаны со способностью видеть невидимое – прошлое, будущее или находящееся в разумах людей. То же касалось и Хэвен. У нее же была какая-то способность к ясновидению, верно, Нуала?
Нуалу, кажется, ошеломила сама мысль о том, что кто-то решил обсудить с ней Хэвен.
– Не знаю, – отвечает она после молчания. – Она никогда мне об этом не рассказывала.
– В общем, когда ее заключили в эту карту, у нее забрали не только магическую силу, но и дар ясновидения. Она больше не могла сама судить других. Она просто превратилась в наемного убийцу для тех, кто ее вызывает. Но сама по себе она неплохая.
Все смотрят на меня с сомнением, как будто я сошла с ума от пребывания в ледяной воде.
– А что, если… – начинаю я по-прежнему дрожащим голосом. – Что, если я – это возможность для нее снова обрести былую целостность?
– Что? О чем ты вообще? – резко спрашивает Фиона.
– О зрении и силе. Она наконец-то вернет себе все свои способности. Я же телепат. Я могу определять истинные намерения тех, кто вызывает Домохозяйку. Тогда, возможно, у нее будет выбор – помогать или не помогать им. Мое ясновидение и ее сила.
– Мэйв, – мягко обращается ко мне Рене. – Она стара, могущественна и, очевидно, смогла как-то повлиять на твое подсознание. Невозможно предсказать, что случится, если ты отдашь ей себя. Скорее всего, она поглотит тебя, Мэйв. Так поступают демоны.
– Но она же не поглотила Лили, – внезапно говорю я.
– Что? Какое отношение к этому имеет Лили? – вмешивается Ро.
– Лили встречалась с Домохозяйкой. И разговаривала с ней. Правда, Лил?
Лили отводит от меня взгляд и внимательно рассматривает свое внутреннее запястье, где сделала еще одну маленькую татуировку – каплю дождя.
– Она предложила мне стать рекой, и я согласилась, – тихо говорит она. – Она просто хотела, чтобы я была счастлива. А я тогда была так несчастна, вы даже не представляете. Еще даже до той истории с Мэйв и картами Таро.
Она смотрит на меня.
– И даже не из-за тебя. Хотя, конечно, радостнее от того случая не стало. Но тогда я просто ненавидела свою жизнь. Я не уверена…
Она замолкает и снова смотрит на запястье.
– В чем, Лил? – спрашивает Ро дрожащим голосом. – Не уверена в чем?
– Не уверена, что выдержала бы, – обыденным тоном отвечает она и тут же спешит успокоить нас. – Но теперь я себя так не чувствую. И давно уже не чувствую. Теперь мне хорошо, хотя иногда и кажется, что все вокруг ужасно. Мне кажется, я многое поняла.
Среди всех остальных только Фиона, кажется, нисколько не удивляется ее словам. Наверняка Лили ей уже рассказывала про это, и, возможно, поэтому они так быстро сблизились.
– Лили, – тихо говорит Нуала. – Почему ты раньше не рассказывала нам о Домохозяйке? Я имею в виду о том, что она была добра к тебе.
– Мне не хотелось рассказывать всем о… не знаю… о своей склонности к суициду. Мне казалось, это пустая трата времени, рассказывать о том, что было в прошлом.
– Нам-то хотя бы могла рассказать, – говорит Ро сквозь зубы, едва не плача и укоряя себя за былую невнимательность. – О том, что действительно важно.
– Я и рассказывала вам о том, что важно, – говорит Лили. – Рассказала вам о том, что я река.
– Послушайте, – говорю я, пытаясь вернуть всех в нужное русло. – Давайте подумаем. Ведь это Домохозяйка дала нам наши силы, которые мы называем дарами, верно? Да, это мы придумали им название и применение, но ведь кто-то должен был подарить их нам. Что, если это была она?
– Ну что ж, пожалуй, мне пора, – поднимается с места Рене.
– Почему и куда? – спрашивает Манон с испуганным видом.
– Ты позвала меня на помощь, Манон, и я сделал все, что мог. Втянул еще одну бедную девушку в еще один неудачный ритуал. Возможно, пришло время закругляться с делами и отправляться на покой.
– Не уходите, пожалуйста, – прошу я. – Я не знаю, что мне теперь делать.
– Ну, я тоже не знаю, Мэйв, – говорит он, потирая виски. – Сдается мне, ты твердо решила стать демоном.
Наступает пауза. Ро смеется, а мы все переглядываемся.
– В каком-то смысле она всегда им была, правда?
Мы тоже смеемся. Напряженным, измученным и испуганным смехом. Но все же смехом. Как смеемся, когда хочется забыть о волнении и о том, что сейчас вот-вот произойдет что-то непонятное.
– Ну тогда я постараюсь стать самым лучшим демоном на свете, – говорю я.
– Я не нанимался в учителя для демонов, – немного раздраженно говорит Рене.
– Никто здесь ни на
