наконец уговорить Рюна начать двигаться к выходу без своей сестры. Когда же это случилось, Тинахан с облегчением вздохнул и на всякий случай всё же решил пойти позади нага. Пихён и Нани тихо плелись в конце отряда, стараясь не издавать лишних звуков.
Трое и жук молча шли по тёмным коридорам лабиринта, ориентируясь лишь на тусклый свет от разбросанных на полу камней.
Пол был холодным, а со всех сторон давила бесконечная тьма. Иногда издалека доносились едва различимые звуки, но Рюн не слышал их, а лишь чувствовал вибрации, исходящие от пола. Каждый раз он останавливался, замирая в надежде, и Тинахану приходилось вновь поторапливать его. Как ни странно, но за те несколько часов, что они брели к выходу, ни один туокшини не встретился им на пути.
Наконец, через некоторое время они вышли из пирамиды и оказались под ночным восточным небом, которое после блужданий по сумрачному лабиринту показалось им необычайно ярким.
События следующих минут стали настоящей проверкой на прочность для Тинахана.
Ему очень хотелось разделить радость победы и освобождения с Рюном, Пихёном и даже Нани. Лекону казалось, что они непременно должны были поздравить друг друга после того, как сбежали из ловушки проклятого тёмного лабиринта, в котором провели долгих десять часов. Нани грустно посмотрел на хозяина, подошёл к нему и устало лёг возле его ног. Тинахан решил, что управлять огнём токкэби, должно быть, было очень утомительно, поэтому оставил Пихёна в покое и направился к Рюну. Однако тот тоже пошёл в противоположную от Пихёна сторону и жестом показал, что хотел бы побыть один. Тинахан не знал, что ему делать.
– Рюн, с твоей сестрой всё будет в порядке. – Лекон решил, что ему всё же стоит попробовать успокоить нага и неуверенно приблизился к нему. – Ты же сам сказал, что все эти трупы были живыми лишь потому, что в центральном проходе была какая-то магия. Значит, водопад останков не мог далеко уйти оттуда. Твоя сестра с лёгкостью могла сбежать, если бы постаралась.
– Вы правда так думаете? – Рюн поднял на него глаза. – А если туокшини перекрыли ей путь?
– Нет. Я уверен, что все туокшини были заняты тем, что пытались прикончить нас. Не думаю, что они были и на другой стороне прохода. Так что твоя сестра, должно быть, без труда выбралась оттуда.
– Спасибо, Тинахан.
Лекон улыбнулся. Он не стал говорить ему правду. Когда они выходили из лабиринта, им не встретился ни один туокшини. Возможно, именно в тот самый момент его сестра сражалась с ордами тварей, которые беспрестанно стекались к ней, чтобы помешать выбраться из пирамиды.
– Только кое-что всё равно не дает мне покоя, – склонив голову, пробормотал Рюн.
– А? Ну что там ещё? – со вздохом спросил Тинахан.
– Меня волнует то, что сказал мне водопад.
«А, это. Да чёрт с ним», – отлегло от сердца у лекона.
– Водопад останков говорил о каком-то плане убийства Бога, – продолжил Рюн и перевёл взгляд на пирамиду. – Он утверждал, что прочитал о нём в моей памяти. Я никак не мог понять, о чём он говорил. Но теперь, когда выяснилось, что там был не только я, выходит, что водопад мог забраться и в голову к моей сестре. Возможно, у него вышло это случайно, ведь в тот момент он не принадлежал себе.
– В смысле?
– Он был духом, состоящим из бесчисленного множества туокшини. Вполне возможно, что он просто не смог отличить меня от других нагов.
Тинахан ничего не понял и запутался так, что у него даже разболелась голова. Рюну пришлось повторить объяснение несколько раз, прежде чем лекон наконец всё понял:
– В таком случае твоя сестрица на самом деле хочет убить Бога? Водопад прочитал её мысли и подумал, что они принадлежат тебе? Потому что он просто не смог вас различить? Как интересно. А твоя сестра, значит, хорошо умеет запудрить мозги.
– Моя сестра – порядочная женщина! – покачал головой Рюн. – Она бы никогда всерьёз не задумалась о подобных вещах. Возможно, она просто где-то услышала об этом плане и запомнила, потому что это звучало слишком абсурдно. Больше у меня нет предположений.
Тинахан легко кивнул в ответ, но на самом деле он уже давно не слушал собеседника. «Как, чёрт возьми, можно было задумать убить Бога?» – Одна только мысль об этом выводила его из себя. Но злиться на нага, которому угрожала расправой собственная сестра, было как-то не по-мужски, поэтому выбор пал на Пихёна.
Тинахан на всех парах направился к токкэби, который сидел поодаль от своих спутников. Почувствовав приближение лекона, Нани повернул в его сторону усики, а Пихён так и продолжал смотреть в небо. Тинахан высоко поднял копьё и с грохотом воткнул его в землю. Пихён медленно повернул голову и поднял на него глаза.
– Эй, почему ты тогда не использовал огонь? – начал Тинахан.
– Что значит «тогда»?
– То и значит. Эта сумасшедшая появилась как раз в то время, когда мы были на грани смерти. О чём ты думал, мы же могли стать частью водопада и стечь вниз вместе с этой гнилью!
Пихён, неподвижно смотревший на Тинахана, отвёл от него взгляд и отвернулся. Глядя на то, как Пихён снова безмятежно смотрит в небо, Тинахан не выдержал:
– Эй, ты, сукин сын!
– Что?
– Я спросил тебя, почему ты не использовал огонь?! Назови мне хоть одну убедительную причину! Мы с Рюном чуть коньки не отбросили, сражаясь там! А ты? Почему ты ничего не сделал? Тебе даже всё равно, умрёшь ты или нет!
– Всё равно?
– Конечно! Ты не умрёшь по-настоящему, даже если погибнет твоё тело. С чего бы тебе было не плевать на это?
– А тебе не жаль водопад?
– Что? – взревел Тинахан. – Разрази меня гром, о какой жалости ты тут говоришь? Какая жалость может быть к твари, которая пыталась убить нас?!
– Разве то, что он хотел нас убить, уже не достойно жалости?
– Да что ты, чёрт возьми, несёшь?!
– Разве не жаль, что создание, которое в течение тысячи лет с таким трудом обретало сознание, в конце возненавидело и возжелало уничтожить тех, кто наделил его им?
Тинахан яростно замотал головой, да так, что даже его гребень затрясся из стороны в сторону.
– Это называется неблагодарность, а не жалость! Подожди минутку, ты хочешь сказать, что тебе жаль этого ублюдка?
Пихён бросил взгляд на гребень Тинхана и с опаской отвернулся от него. Было видно, что больше он не собирался продолжать разговор. Тинахан подождал некоторое время, а затем, немного сбавив обороты,
