уловимо, почти незаметно. Он оперся на длинную трость, увешенную перьями птиц, а затем подставил лицо усиливающемуся ветру. В эту самую минуту я осознал, что не получу ответа ― как бы я не просил, как бы не умолял и что бы не предлагал взамен.
Этот ответ я должен буду найти сам.
Два года спустя.
― Охота ― это основа выживания. Каждый из вас должен быть зорким, как орел, храбрым, как волк и незримым, как ветер. Вы должны двигаться так же бесшумно, как пантера, но, вместе с тем, никогда не заходить со спины. Враг должен видеть ваши глаза, и вы обязаны дать ему шанс сражаться на равных.
— Но ведь если подойти к зверю сзади, то можно застать его врасплох! ― недоумевал. Мальчишки из племени повернулись ко мне. Кваху сделал то же. ― Нужно пользоваться любыми возможными приемами! Ведь так победить намного легче!
— Легкий путь способен выбрать лишь слабый человек, Чавеио. Мы же пытаемся воспитать в каждом Дух истинного воина.
— Почему же это слабость, Вождь? ― подскочил с места. ― Давай я покажу тебе, каким храбрым и сильным могу быть! Я подкрадусь к тому зверю, пока он этого не ожидает, и заставлю его приклонить перед собой колени!
— Храбрость и сила ― это не просто слова. Это твои поступки. Твои ценности и мысли. Когда ты благороден, честен и справедлив ― ты силен. Когда ты бесстрашен и милостив ― ты храбр. ― Кваху подошел ближе и, коснувшись макушки, посмотрел мне в глаза. ― Лишь став таким, ты сможешь называться достойным воином. Когда сердце и душу, несмотря ни на что, сможешь оставить чистыми. Перед Великим Духом. Перед своим безжалостным врагом. И перед собой самим.
— Я понял, Вождь! А теперь позволь мне поохотиться! Позволь доказать тебе, что я достоин!
— Ты не понял, Чавеио. ― просто сказал Кваху, опуская ладонь вниз. ― Но когда―нибудь обязательно поймешь. Когда―нибудь ты будешь готов. А сейчас иди обратно в поселение.
— Но я готов! Вождь, позволь мне показать тебе!
— Делай, как я говорю, непослушный маленький ска6, и тогда, возможно, Великий Дух укажет тебе верный путь.
— Но…
— Остальные ― вперед! ― крикнул Кваху и в последний раз посмотрел на меня.
В тот день я не пошел вместе с племенем, но и не повернул назад. Я прятался в кустах, наблюдая за тем, как мои друзья охотятся, оттачивая удары и маневры, которым день за днем их учил Великий Вождь.
Я злился.
На своего наставника, который не позволил мне показать силу. На других ребят, которые промолчали. На себя, потому что не сумел переубедить Вождя.
Я злился.
И эта злость зажала в своих тисках: пережимая горло, заставляя гореть. Лишь на сорок девятую луну я сумел подчинить Зверя, что сидел у меня внутри. И лишь в ту ночь мне было позволено впервые выйти на охоту.
Восемь лет спустя.
― Завтра прибывает торговый корабль, ― голос Кваху заставил замереть с топором в руках, ― на нем ты сможешь вернуться домой.
Слабо усмехнулся, ощущая, как прошлое вновь начинает накрывать.
Дом. А есть ли у меня теперь дом?
— Эта пустота в твоих глазах… ― продолжал Вождь, подходя ближе, ― …я всегда ощущаю её. Ты мертв, несмотря на то, что дышишь. И, несмотря на то, что твоё сердце всё ещё бьется, душа твоя безжалостно разодрана на части. Но ты уже не тот маленький мальчик, каким был много лет назад. Теперь ты мужчина. ― молча смотрел на дерево, а затем почувствовал, как рука Кваху легла на моё плечо. ― Твоя жизнь ― не здесь, Чавеио. Это не твой мир.
— Вы так и не приняли меня, ― грустно улыбнувшись, прошептал.
— Ты всегда был и останешься для нас сыном. И эта резервация всегда будет местом, в которое ты сможешь вернуться.
— Тогда зачем мне уходить? ― повернулся к Вождю. ― Зачем покидать вас?
— Потому что так нужно.
— Нужно кому? Мне? Нет. Мне лучше здесь. С вами. В месте, где меня любят и понимают. В месте, где я впервые за многие годы рад восходам. И я не хочу возвращаться туда, где не знал ничего, кроме боли.
— Тебя не забыли, Чавеио. Все эти восемь лет близкие и дорогие тебе люди не оставляли попыток найти тебя. ― стиснул зубы и сжал в кулаки пальцы. ― Раньше ты был слишком мал, но теперь твоё время пришло. Тебе нужно вернуться.
— Зачем? ― отвернувшись, сквозь зубы спросил. ― Для чего мне возвращаться в место, из которого я столько лет пытался убежать?
— Чтобы, наконец, суметь побороть Зверя внутри. ― Когда промолчал, Вождь сказал. ― Ты ― воин, Чавеио. Великий воин Духа. И ты должен принять этот бой.
Рука Кваху ещё раз сжала моё плечо, а затем он отстранился и направился прочь.
— Вождь. ― повернулся, заставляя наставника сделать то же.
— Да, мой мальчик?
— Я вернусь. И приму бой.
Кваху коротко кивнул.
— Это верное решение, Чавеио.
— Только я не знаю, смогу ли победить.
— Никто не знает своей Судьбы, мой храбрый ска. Но не сражаться за неё ― значит сдаться. Скажи, готов ли ты сдаться?
Вождь отвернулся и медленно побрел в деревню, втыкая в землю свою длинную старую палку. Я мог бы ответить, но понимал, что этого не требовалось. Мужчина, которым я стал за эти восемь лет, твердо знал, что будет биться в этой войне до самого конца, потому что отныне и впредь самый величайший его враг ― это он сам.
Наши дни.
Опершись ладонями о стол, неотрывно смотрел на настенную доску. Каждый её уголок изучил вдоль и поперек. Старые снимки, висевшие по краям, и заметки с информацией, которая тщательно проверялась каждый день. Имена. Телефоны. Счета. Даты. Всё. Всё, что мне удавалось вспомнить и всё, что могло бы помочь в поисках.
Результаты были ничтожными. Но я продолжал копать.
Как бы сильно эта мразь не зарывалась, как бы глубоко под землю не уходила, я буду идти следом. В самую темноту, в любую точку мира ― я последую за Ним.
Отыщу Палача. И воздам за всё, что тот сделал.
— Мы проверили ещё одного, ― голос Кейдена заставил оторвать глаза от доски, но головы я так и не повернул, ― снова ничего. ― он сорвал со стены очередное имя и, смяв в кулаке, зашвырнул в мусорное ведро. ― Прошло уже больше трех месяцев.
— Мы что―то упускаем.
— То, что он играет с нами. Разве ты не видишь, что каждый наш шаг ― это хорошо продуманная
