по кухне, словно пытались по углам найти ответ.
‒ Есть, ‒ нехотя сказал Алвис, ‒ но он не очень общительный и живет недалеко от деревни, отдельно от остальных. Ты его не видела.
Лана не стала дальше развивать тему, видя, что паре говорить об этом неловко. Она вспомнила, что так и не осмотрела ногу Алвиса и с трудом уговорила его на осмотр, который необходим, даже если он всю неделю чувствовал себя превосходно. Да, даже если ничего не болит, осмотр все равно нужен.
Когда Лана с Видаром и Расмусом вышли из дома вожака, даже обед не наступил. Лана еще раз огляделась вокруг, поражаясь тому, как сильно изменилась природа всего за какую-то неделю. На деревьях появилась мягкая зеленая дымка от созревающих почек, а низкая трава радовала сочным цветом после жадной на яркие краски зимы. И еще лучше эта картина стала, когда Видар снял с себя верхнюю одежду. Лана мягко улыбнулась, наблюдая, как он на весу аккуратно складывает рубашку и отдает ей.
‒ Мне нужно к родителям, ‒ быстро, но при этом мягко он поцеловал ее в губы, тут же отстранившись, ‒ не скучай, я быстро.
Видар бросил грозный и многозначительный взгляд на Расмуса. Молчаливо убедившись, что в его отсутствие Лану и защитят, и покормят, и в одиночестве не оставят, он, еще раз быстро ее поцеловав, развернулся и побежал в сторону Восточной, уже на ходу оборачиваясь.
Лана прижимала к груди теплую рубашку с уже ставшим таким родным запахом орехов и дубовой коры и тихо спросила у Расмуса:
‒ Сколько времени занимает путь до Восточной деревни?
‒ Часа четыре. Но думаю, он будет гнать так, что добежит за три, если не меньше. Не переживай, к вечеру уже будет тут.
Лана кивнула, пытаясь отогнать печаль. Она привыкла за эти дни, что Видар всегда рядом и теперь, когда он ненадолго ее покинул, казалось, что от нее оторвали кусок чего-то важного. Успокаивала лишь мысль, что он скоро вернется.
В мыслях пронеслась прошедшая неделя, которую они провели вместе. Если раньше ей казалось, что внутри нее бурлит игривое шампанское, то сейчас она могла сказать, что там открылся огромный цех… нет, целая фабрика шампанского! Украшенная яркими лентами, цветами, с порхающими вокруг бабочками и радугой сверху.
Пока она разглядывала внутри себя переливающиеся пузырьки счастья, они с Расмусом уже перешли площадь и шагали по тропинке к дому. Решив еще раз попытать счастья и докопаться до правды, она спросила:
‒ Рас, а что с сыном Алвиса?
Тот, так же как вожак с женой, начал блуждать взглядом по близлежащим домам и деревьям. Потом искоса посмотрел на нее и тяжело вздохнул.
‒ Ты ведь не отвяжешься, да?
‒ Угу, ‒ не стала врать Лана.
Ей было очень любопытно, что с их сыном. Почему она ни разу его не видела и зачем он живет за границей деревни. Все-таки сын вожака должен быть персоной достаточно публичной. Ну или по крайней мере часто мелькать рядом с отцом, чтобы перенимать опыт управления.
Расмус кивнул и надолго задумался, смотря себе под ноги.
‒ Дело в том, что Северин сильно отличается от всех. У него, как бы это правильнее сказать… ‒ Рас снова замолчал, нервно потирая шею и подбирая ответ, ‒ есть определенный дефект.
‒ В смысле дефект? ‒ не поняла Лана. ‒ Шрамы? Сросшиеся пальцы? Деформированные кости? Он чем-то болен? Я могу его осмотреть и помочь.
Лана запнулась о тот самый, пробирающий до костей, взгляд Раса, растеряв все слова.
‒ Поверь, ты ничем не сможешь ему помочь. И постарайся больше не заводить об этом разговор при Алвисе с Эстер. Для них это больная тема.
Она быстро закивала головой, соглашаясь со всем сказанным. Это был тот Рас, с которым не хочется спорить в целях самосохранения. Когда они были почти у дома, он оттаял, снова превратившись в улыбчивого добряка.
‒ Смотри-ка, у тебя гости.
Лана посмотрела в сторону крыльца и, опустив глаза, тихо выругалась себе под нос. Не сказать, что этот гость был желанным, но деваться некуда.
Подойдя ближе к дому, подняла глаза и попыталась выдавить из себя вежливую улыбку:
‒ Здравствуй, Мари.
Глава 38
Только подойдя ближе к женщине, Лана заметила ее неестественную бледность и сжатые до белых костяшек ладони.
‒ Что случилось? ‒ напряженно спросила Лана.
Марианна не торопилась с ответом, продолжая сжимать пальцы и не отводя от нее взгляд. Облизнув губы и собравшись, она осторожно спросила:
‒ Помнишь, я говорила тебе, что могу общаться с сестрами?
Она кивнула, но продолжать женщина не спешила. Тишина затягивалась, и Лана уже начала злиться. Неужели так сложно просто сказать, что хотела, и дать ей пройти?
‒ Мариетта только что мне сообщила. Твой отец…
Лана резко мотнула головой и перебила ее:
‒ Не желаю ничего слышать об этом!
Она поднялась на крыльцо, грубо отодвинув тройняшку с дороги, и потянулась к дверной ручке. Плевать какой невежей она сейчас выглядит, но ей прошлого разговора хватило.
‒ Он жив.
Рука остановилась на полпути к двери. Тело замерло, словно его заморозили. Сердце ухнуло куда-то вниз и там и осталось. С силой сжав ладонь, Лана медленно повернулась к женщине.
‒ Не шути так, ‒ низко и угрожающе сказала она.
‒ Я похожа на человека, который будет шутить о подобном? ‒ возмущенно сказала Мари. ‒ Это правда. Вчера твой отец, сильно изможденный, добрался до Трецестера. Он не в лучшем состоянии, но жив.
Лана всматривалась в голубые глаза и пыталась найти там хоть каплю смеха или издевки. Она боялась в это поверить. Потому что если поверит сейчас, а в итоге это окажется неправдой…
Второй раз она эту боль не переживет.
Это будет даже еще хуже, чем в первый раз. Сейчас ей дадут надежду, что отец жив, она поверит в это, и если это ложь, то станет еще больнее, чем было.
Она должна знать правду. Убедиться, что это реальность.
Решение молнией пронзило от макушки до пят.
‒ Мне нужно в Бросвен.
Толкнув дверь, она забежала в дом и, бросив на первую попавшуюся поверхность рубашку Видара, стала собирать вещи. Порывшись в рюкзаке, нашла штаны и куртку, в которых переходила болото. В них же и перейдет его обратно. Проверила документы, которые забрала из кабинета отца.
‒ Это плохая идея, ‒ раздалось за спиной.
Она уже и забыла, что у
