– Мне всё равно. Там ребенок, и он, кажется, в беде. Я должна ему помочь.
Инвер, до сих пор хранивший молчание, согласно склонил голову:
– Я иду с тобой. Анагон, скажи Сету… Ну ты придумаешь, что сказать ему.
Девушка фыркнула.
– Разумеется. Идите и возвращайтесь скорее, не теряйтесь.
Волки обратились и нырнули в кустарник, подняв столб серой пыли, слетевшей с сухих листьев. На шум обернулся Сет.
– Куда они? – как ни странно, в голосе его не было ни нотки суровости или злобы. Вопрос прозвучал рассеянно и устало.
Не смотря на это, Анагон покраснела и испуганно забегала глазами. Она ещё не придумала, что ответит воину, но тот, внезапно, сам пришел ей на помощь.
– Они что-то увидели, верно? Или почувствовали?
– Венус услышала. Она сказала, что там плачет ребенок.
– А ты не слышишь этого?
Кошка помотала головой.
– Нет. И Инвер не слышал, но он пошел вместе с Венус. Мне вернуть их?
– Не стоит, – Сет внимательно посмотрел на Анагон. Та внезапно почувствовала, как по спине её побежали мурашки, а зубы начало сводить от невыносимого зуда. Силясь понять, что с ней происходит, кошка нахмурилась.
– Что-то не так? – участливо спросил воин, продолжая следить за девушкой.
– Не знаю, – медленно произнесла девушка. – Я странно себя чувствую. Меня будто зовет что-то, но я не могу понять, что и куда.
Анагон поежилась. Она терпеть не могла неясность. Зато Сет удовлетворенно кивнул.
– Лес готов открыть тебе кое-что. Иди на зов.
– Но ты же сказал не поддаваться чувствам, что этот лес опасен.
– Для тех, кто не умеет слушать главное. Помолчи минуту и послушай.
Кошка послушно замерла. Несколько секунд ничего не происходило, а потом на девушку обрушилась лавина звуков. Пели птицы, рычали звери, кричали мужчины и женщины, шелестела трава, журчала вода… Какофония звуков накрыла Анагон с головой, но всё равно громче всего остального звучал тихий, но настойчивый голос, зовущий её куда-то. И как только девушка откликнулась на этот голос, остальные звуки смолкли.
– Я пойду? – тихо спросила Анагон, не смея нарушить благоговейную тишину, вновь опустившуюся на лес.
– Иди, – кивнул Конюх. – Мы увидимся позже.
Длинный кошачий хвост последний раз мелькнул между деревьями и исчез. Сет остался один.
– Странно, что этот Рейгар почувствовал зов первым. Возможно, я ошибался на его счет, Эней, и он действительно неплохой парень, – пробормотал воин. – Но я всё равно не доверяю ему. Есть в его глазах что-то дикое, нечеловеческое. Думай, что хочешь, но я боюсь за Анагон. И буду бояться, пока она будет так привязана к нему. Но ты, разумеется, считаешь мои опасения излишними, а меня самого мнительным дураком.
Казалось, воин что-то вспомнил. Чуть покопавшись, Конюх достал из нагрудного кармана какую-то маленькую вещь, чуть блеснувшую на скудном солнце, сел на землю и, вертя эту вещичку в руках, стал ждать.
***
Рей продирался сквозь жесткие колючие заросли. Репейники цеплялись к одежде и волосам. Но Рей чувствовал, что должен найти источник звука, точнее – пения, которое с каждым шагом звучало все ближе и ближе. Вскоре стало ясно, что поет мужчина. Поет низким, рокочущим голосом, долго вытягивая гласные, делая особый упор на букву «о».
Вырвавшись из объятий очередного колючего куста и отряхнувшись, Рейгар заметил силуэт человека, видневшийся сквозь ряд деревьев. Воин перехватил секиру поудобнее и вышел на небольшую полянку. В центре её, спиной к легату, на широком пне сидел мужчина. Оружие его – секира, очень похожая на ту, что Рейгар держал в руках, но намного большая по размеру, – лежала около него на земле. Воин замолчал, услышав шаги позади себя, но Рейгар уже понял, что за песню пел незнакомец и кем был этот незнакомец. Поэтому когда мужчина медленно обернулся к легату, легат уже смог взять себя в руки и лишь тихо-тихо шепнул:
– Отец!…
Высокий плечистый воин, лет сорока, встал при виде легата. Множество морщин испещряли его смуглое лицо, короткие рыже-каштановые волосы спутались, правую бровь пересекал белый шрам. Одет воин был весьма своеобразно: широкие штаны с множеством карманов, из которых торчали веточки и листочки различных растений, длинная светло-желтая мятая рубаха, сверху которой был накинут бурый плащ, а на груди у воина болтался алый коготь, вроде того, что носил у сердца Рей.
– Да, Рейгар. Это я.
Парень сделал несколько шагов ему навстречу. Глаза его влажно блестели, а губы скривились в неуверенной улыбке.
– Как ты меня нашел, отец?
Старый воин усмехнулся.
– Я знал, что встречу тебя.
Рейгар хотел спросить что-то ещё, но отец, оказывается, еще не закончил:
– Я знал, что прикончить тебя так просто не удастся, – щелкнул зубами воин.
Рей отшатнулся. Он сморщился, как от удара и, непонимающе хлопая глазами и открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, глухо прошептал:
– Что ты сказал? Прикончить?
– Именно. Понимаю, тебе непривычно слышать такие слова. Но и ты меня пойми. Да я думаю, ты и понял – мне нельзя было оставлять в селении монстра, – воин говорил сухим, официальным тоном, и это, наверное, пугало легата больше всего.
– Какого ещё монстра? Отец, ты о чем? – Рей опять двинулся вперед, но мужчина изогнулся и, подхватив свою секиру, встал и выставил оружие перед собой. Парень ошарашено открыл рот.
– Ты ведь совсем ничего не помнишь? О своём брате – Аггее?
– Он спас меня от медведя. И погиб, – Рей не понимал, к чему клонит отец.
– Значит, ничего, – воин низко склонил голову. Рею показалось, что в глазах отца блеснули слезы, и парень неуверенно пошел навстречу воину. Но мужчина внезапно выпрямился и, схватившись за коготь, гаркнул что-то в сторону сына. Тот отлетел и, ударившись о ствол, осел на землю. Кричавший побежал к нему и древком секиры прижал к земле, не давая пошевелиться. Плащ свалился с него и остался лежать посреди поляны.
– В тот день…надеюсь, ты помнишь тот день? – хрипел воин. Лицо его покраснело от напряжения – Рейгар отчаянно сопротивлялся, но никак не мог оттолкнуть отца. Руки и ноги его стали будто ватными и отказывались слушаться.
Рей судорожно кивнул.
– Отлично. Ты действительно решил поохотиться на медведя, без моего разрешения, без спроса. И Аггей отправился следом, чтобы вернуть тебя. Но только нашел он тебя уже над трупом медведя. Над трупом огромного черного медведя. Ты убил его Криком. Ты, восьмилетний щенок, Криком убил владыку леса! Ты превзошел основателя нашего селения – Великого Крика Вирала! Ты превзошел своего деда – Кайдена-смерча! Конечно, никто не должен был об этом узнать, а твой брат был очень болтливым.
