Асианин легко подхватил ее на руки и прижал к груди.
— Ты мягкая и нежная, — прошептал, не обращая внимания на отвисшие челюсти посторонних — Алена Рокса и Жасмин. — В твоем мире не должно быть насилия и жестокости.
— Но мир таков, каков есть. — Флора вцепилась в Перса, не желая отпускать. — Я не подхожу ему…
— Утром он станет иным. Обещаю.
Игнорируя ошеломленные взгляды прислуги и управляющего, Перс донес ее до комнаты и осторожно усадил на диван. Укрыл пледом, клацнул подогрев, приглушил свет… Даже нажал кнопку автомата, требуя чай с кардамоном.
— Утро наступит быстро, — заметил, убирая рыжую непослушную прядь за ухо — чтобы не норовила упасть в чашку с ароматным напитком.
— Рассвет через три часа, — пробормотала Флора, немного смущенная такой заботой.
Асианин включил тихую, едва слышную мелодию — из тех, что заставляют веки слипаться и погружают разум в омут приятных сновидений.
— Гипномузыка? Не надо! Не хочу засыпать. Те люди… Я должна знать!
— Сон — лучшее лекарство, Снежка. — Перс забрал едва тронутую чашку, отставил в сторону. — Доверься мне. Все будет хорошо.
Флора закрыла глаза и ощутила вкус поцелуя. В груди разгорелось пламя, медленно поползло по всему телу, мешая расслабиться и провалиться в пустоту. Губы внезапно обрели небывалую чувствительность, дыхание сбилось, под пальцами ощущалась гладкая обнаженная кожа и рельеф крепких мышц. Терпкий мужской запах сводил с ума, от смелых прикосновений бросало то в жар, то в холод, страстный шепот лишал воли и отметал все сомнения.
«Я же сплю!» — Флора отчаянно попыталась поймать ускользающее видение, но оно ушло вместе с первыми лучами солнца, пробившимися сквозь не зашторенное окно.
— Тише, тише… Я здесь, Снежка. Я с тобой.
Она недоверчиво повернула голову и встретилась глазами с асианином. Он сидел рядом, обнимая ее за плечи и гладя распущенные волосы. Подозревал ли, что творилось у нее в голове? Флора надеялась, что нет. Она ведь сказала: «Вы мне нравитесь», а не «Я влюбилась по уши и уже не контролирую свои чувства». Вряд ли ему придется по душе такая одержимость. Асиане сдержаны и рациональны, чрезмерная эмоциональность должна их отталкивать, разве нет?
— Ты звала меня, — голос Перса подрагивал. — Просила остаться. Я правда так важен для тебя?
Флора потупилась, поплотнее закуталась в плед.
— Очень важен, — призналась тихо. — Важнее всех… Уже утро, — резко сменила тему. — Расскажи, что там. Все расскажи. Или при свете дня к тебе нужно обращаться «господин Пер Си Лик»?
— Можешь называть меня Персиком. — Перс тронул ее подбородок, но не заставил поднять голову, а лишь ласково провел кончиками пальцев по щеке, и Флора сама обернулась, ловя его взгляд. — Еще совсем рано. Спи.
Возвращаться в сновидения не хотелось. Реальность выглядела лучше, потому что в ней Перс был настоящим и не собирался исчезать от громкого звука или солнечных лучей. А еще его объятия пьянили сильнее, чем самая яркая фантазия, и это с лихвой компенсировало недосып.
* * *
Эвакуатор давно увез потрепанный автомобиль. Пострадавшего мужчину и его напарника, который не пренебрегал правилами безопасности и не получил ни царапины, забрала полиция.
Эти люди оказались наемниками. Они никогда не работали в охранном агентстве «Трилистник» и не имели отношения к Бьену. Форму с приметным логотипом им приказал надеть заказчик.
Преступникам не повезло: погоню за Даньятой случайно заметила асианка, сильно этим заинтересовалась и устроила преследователям настоящие гонки на вылет. Притащила их в Тори-Эйл, насела с вопросами… Затем появилась полиция. Негодяям зачитали права, и оправдания резко затихли, потому что неудачливая пара переключилась на обвинения.
Новая история звучала донельзя просто. Двое приличных бизнесменов ехали по делам, когда в их машину врезалась психованная асианка, подцепила тросом и похитила честных граждан самым наглым образом.
В автомобиле Перса обнаружился «маячок», у них — примитивная, но эффективная «следилка», и разговор с горем пополам вернулся в адекватное русло. А уж когда нашлось оружие с четкими отпечатками пальцев и следами ДНК, беседа наладилась окончательно.
Наемники не отрицали ни преследования, ни нападения. Им дали аванс около месяца назад за устранение Даньяты где-то в середине весны — при условии, что она к тому времени еще будет жива. Заказчик отправился к праотцам, но преступники решили сдержать обещание. Рокс никогда не скупился. Негоже бросать его последний заказ только потому, что он оплачен наполовину.
Какой именно Рокс? А разве их много? Один — ребенок, второй — малахольный, третий пока не созрел для серьезных дел. Только Дилен знал, чего хочет, и не прикрывался глупыми правилами.
Нападавших увезли до рассвета. Разбирательство с ними подняло Тори-Эйл на ноги. Слуги таили недовольство внеплановым шумом, но нашелся человек, которому кровь из носу требовалось поскандалить на ровном месте.
— Как живется, матушка? — Бретт ворвался к Флоре во время завтрака. — Хорошо вечно быть в центре внимания, правда? Когда ты уже успокоишься и прекратишь баламутить народ?!
Она растерялась от неожиданного наскока и уронила кусочек пиццы с курицей, которую Жасмин самолично доставила из города в честь ареста наемных убийц.
— Хорошо, что вы проснулись, господин Рокс. — Перс тоже присутствовал за столом. — К вам есть вопросы. Не присядете?
Бретт ответил отборнейшей бранью — и заткнулся, когда асианин заблокировал дверь и без усилий усадил его на неудобный стул.
— Птицепоклонники вас больше не побеспокоят. Благодарностей не нужно, плату за это я уже получил. Перейдем к вашему лучшему другу Бьену. Чем он вас зацепил? Только не говорите, что ваши теплые отношения — результат ненависти к отцу. Бьен вертит вами как хочет. Этому есть объяснение?
— Бьен мне не друг. У меня нет друзей!
— Охотно верю. — Перс убрал со стола напротив Бретта столовые приборы, чтобы тот, размахивая руками в ярости, не поранился. — Так чего мы не знаем о Бьене?
— Пока у него Лиза, я буду ходить перед ним на задних лапках как дрессированная собачонка, — угрюмо отрезал Рокс.
— Лиза умерла, — бесстрастно напомнил асианин. — Смиритесь с этим.
— Наверное, он считает, что Лиза — это Азаль. — С кухни как раз пришла Жасмин, неся коробку очищенных лесных орехов и большой горшок меда. — Что? Это мне должок вернули в десятикратном размере. — Она поставила свою ношу на стол. — Лиза — Азаль? Почему?
Бретт неприятно расхохотался.
— По-вашему, я ненормальный? Это ж надо додуматься: назвать Лизой бесстыжую психопатку! Лизу прячет Бьен. Иногда он позволяет ей писать мне письма в доказательство того, что она жива. Не смейте так смотреть! Знаю, что вы думаете. Все уверены: Лиза была со мной из-за денег. Брат даже обвиняет ее в убийстве собственного отца! И нашей матери, если уж на то пошло… Какой абсурд! Да, Лиза брала деньги! Она делала это, чтобы мама не заподозрила, что у нас все серьезно, и не отослала ее прочь! А в смерти матери виноват только отец. Он настроил против себя Вианду! Его возненавидела вся планета!
