— Выпей и говори, — негромко сказал он. — Расскажи нам о секрете Церона, о его слабости и об орудии мести. Помоги нам отомстить убийце нашей матери.
Джейме сделал несколько глотков и снова закашлялся.
— Об этом… мало кто знает. Церон — любимец императора Адриана, и император порой позволяет ему то, что не разрешает никому другому. Наложницы императора не предназначены для того, чтобы их приносили в жертву, это всем известно. Слишком драгоценен каждый цветок, а император не желает, чтобы собственные наложницы его боялись. Даже когда он дарит девушек своим приближённым, за их дальнейшей судьбой тщательно следят. Но запретные жертвоприношения — слабость Церона, и его тянет. к недоступной красоте. Порой он теряет голову от юной красавицы и желает владеть ею на алтаре. или куда страшнее. И изредка император разрешает ему эту слабость. Он отдаёт ему девушку, и никто не знает, что происходит с ней потом. — Джейме кивнул на меня. — Тебе знакома эта страсть, Ниро, правда?
— Знакома, но разум и воля мне дороже, как это ни странно, — проронил Тень.
— Императорские наложницы — его страсть и его слабость. Надеюсь, это знание тебе поможет, хотя понятия не имею, как ты им воспользуешься. — Джейме слабо усмехнулся. — Разве что подаришь императору свою юную охотницу, но император разденет её и закуёт в кандалы, едва Церон её узнает.
Меня передёрнуло, и Джейме вновь усмехнулся.
— Ты умный мальчик, Ниро. Может, и придумаешь что-нибудь. Какая жалость, что едва ты сделаешь шаг к Церону, то вновь упадёшь перед ним на колени.
Братья коротко переглянулись. Теперь проклятие висело на Конте, но, даже умирая, Джейме не должен был об этом знать.
— Наложницы императора, — протянул Конте. — Что ж, устроим вечеринку.
Джейме снова согнуло в пароксизме кашля. Теперь он дышал редко и хрипло.
— Я хочу… получить… облегчение, — прошептал он. — Хочу жить. Хочу заснуть и проснуться.
— Самое странное, что я тоже хочу, чтобы ты заснул и проснулся, — горько усмехнулся Конте. — Кем бы ты ни был, ты всё ещё наш отец.
— А я бы хотел, чтобы твоя жена и наша мать были отомщены, — холодно промолвил Тень.
— И, по-моему, этот час уже настал.
— Ниро. — прошептал Джейме. — Конте. Как бы вы меня. ни ненавидели. я рад, что в эту минуту вы рядом со мной.
Конте взглянул на Тень, и тот молча сел рядом с братом. Оба смотрели на отца, и в их лицах не было ни триумфа, ни отчаяния. Лишь призрак глухой тоски — по тому Джейме Мореро, что мог бы быть.
— Когда-то мы засыпали под голос нашей матери, когда она читала нам вслух, — произнёс Конте. — Ты порой приходил на минуту-другую, стоял в дверях и смотрел на нас. Я ждал этих минут каждый день. Может быть, во имя них я сейчас прощаю тебя.
— А я прощаю тебя за то, что ты не сумел обернуться, Конте, — негромко сказал Тень. — Если тебе оно вообще нужно, моё прощение.
Уголки губ Конте чуть поднялись:
— Долго же ты ждал, упрямец.
Тень прищурился, глядя на Джейме.
— Когда ты ударил моего брата по голове, ты разрушил мою жизнь, — тихо сказал он. — Нет смысла прощать тебя за это или не прощать: ты всё равно не поймёшь. Но если бы не твоё предательство, я бы не стал тем, кем я стал. А проклинать или благодарить тебя за это.
Он встал.
— Время рассудит.
Джейме хрипло вздохнул.
— Пусть так, — прошептал он, закрывая глаза. — Моё время. вышло. Позаботься. о брате, Конте. И. помни. что я хотел. сделать твоего ребёнка. императором.
Пальцы его руки медленно разжались, и Джейме наконец замер.
— Всё, — проговорил Конте. — Я знаю, тебе тоже его жаль.
— Может быть.
Тень подошёл ко мне и обнял меня за плечи.
Пойдём, Дара-Закладка. До утра есть время.
Куда?
Тень не ответил. Он лишь взглянул в мои глаза, и всё стало ясно без слов.
Глава 22
Лестница, ведущая на третий этаж, совершенно не скрипела. За потёртыми деревянными ступенями ухаживали безупречно, а перила словно сами ложились в руку.
Тень бесшумно открыл передо мной дверь.
— Как странно, — произнесла я, шагая внутрь. — Я думала, что все эти годы в Рин Дредене ты наслаждался роскошью в каком-нибудь особняке, а ты жил…
— В обычных апартаментах прямо под крышей? — хмыкнул Тень. — Здесь куда уютнее. К тому же я никогда не любил армию шпионящих слуг во дворце.
— Охотно верю, — вырвалось у меня, пока Тень закрывал за мной дверь.
Комнаты Тени были словно отражением комнат Конте — изысканно убранные и в то же время простые. Полки, ломящиеся от книг, стол, заваленный дневниками и картами, коллекция оружия, где я узнала пару знакомых арбалетов из нашего убежища, — и небольшая кованая поленница возле камина, в котором Тень тут же развёл огонь.
Я разулась и присела на мягкий мех, постланный поверх густого ковра. Окно, выходящее на балкон, было приоткрыто, и лёгкие занавеси колыхал ветер.
— Ты голоден? — негромко спросила я.
— Хм? — Тень выпрямился, закончив подкладывать дрова в камин. — Считаешь, жертвоприношение разжигает аппетит?
— Думаю, если бы тот кинжал всё-таки достиг цели, аппетит мне бы отбило надолго, — серьёзно сказала я.
Тень едва заметно усмехнулся:
— Сейчас придумаю что-нибудь.
Он набросил серый неброский плащ, висящий у двери, натянул капюшон поглубже и исчез за дверью.
Я изумлённо приоткрыла рот ему вслед, представив грозного повелителя Рин Дредена, выпрашивающего еду у соседей. Но Тень вернулся уже через минуту с корзинкой в руке, разуваясь и небрежно сбрасывая и серый плащ, и свой собственный.
— Тебя ждали с едой наготове? — уточнила я.
— Мой добрый сосед всегда выставляет корзину с припасами в условленное место, -
рассеянно отозвался Тень, усаживаясь напротив меня. — Разумеется, он понятия не имеет, кто именно оставляет ему серебро каждый месяц. Кстати, надо распорядиться продолжить этот обычай. Вдруг пригодится?
Я невольно засмеялась.
— Не думала, что ты раньше жил так… скромно.
Тень обвёл задумчивым взглядом комнату:
— Мне это нравилось. Иллюзия свободы от Триумвирата. Даже час отдыха вдали от них был лучше, чем ничего.
— Жалеешь, что это время закончилось? — тихо спросила я. — Жизнь, где ты не был правителем?
Тень помолчал.
— Немного, — наконец сказал он. — И мне будет жаль, когда эта ночь закончится.
Он взглянул на меня с лёгкой насмешливой улыбкой:
