Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Эмброуз флиртовал, но среди таких, как он, это было делом обычным. Пруденс не понимала, нравится ли она ему.
«Хочу, чтобы ты любил не только чародеев, но и ведьм», – мысленно взмолилась Пруденс.
– Будь эта ночь похожа на все остальные, – протянула Пруденс, – я бы сделала для тебя такое, о чем никакими словами не расскажешь.
Эмброуз постучал ногой по стене, откинулся и преувеличенно вздохнул:
– Ну что ж, рассказывай.
Может, впустить его к себе? Парочка целительных заклинаний поставят ее на ноги. Пруденс всегда говорила себе – не доверяй мужчинам. Но, может, хоть этому можно довериться?
Она облизала губы и оценивающе посмотрела на него.
– У меня сегодня была куча неприятностей. Из-за Сабрины.
Грациозно расслабленный Эмброуз сразу заметно напрягся и отвел глаза.
Пруденс поняла, в чем дело. Эмброуз ничего не сказал, не шелохнулся, но каждый мускул в его теле был готов сорваться с места и бежать на помощь к Сабрине.
Она уважала такую преданность семье.
Церковь Ночи говорила, что отец Блэквуд достоин высочайшего уважения, что он избран Сатаной, что ему уготовано почетное место в темном сердце Темного повелителя. Церковь Ночи говорила, что Эмброуз – злостный преступник, которому из милости разрешили выходить из дома, что он ведет дела с отверженными и неверными.
Отец Блэквуд отказался признавать свое осиротевшее дитя, бросил ее в безжалостный мир одну-одинешеньку. А Эмброуз был готов противостоять любым опасностям, угрожавшим его сестренке-сироте.
Пруденс прекрасно понимала, кто из этих мужчин больше достоин уважения. Но это не означало, что он обладает властью. Иногда ей хотелось, чтобы мир был устроен по-другому. Что поделаешь, он такой, как есть.
Если отец Блэквуд считал, что когда-нибудь Эмброуз предпочтет его церковь своей семье, то он глубоко заблуждается. Ей в отцы достался глупец. Ну, она-то не дура.
Отец – ее единственная надежда на лучшую жизнь. А Эмброуз всегда будет на стороне Спеллманов. Одно дело – плотские удовольствия. И совсем другое – доверие.
Эмброуз выберет свою семью. А Пруденс должна оставаться со своей семьей. И быть готовой, если надо, причинить Эмброузу боль.
Пруденс ухмыльнулась ему:
– Прости, я ужасно устала. Иди веселись.
– Я к тебе еще загляну, – бросил Эмброуз и ушел, оставляя ее одну, но на прощание одарил своей очаровательной улыбкой. – И принесу сеть.
Пруденс слегка помахала ему:
– Буду ждать. С поводком.
Она открыла дверь своей комнаты и застыла в ужасе: младенец встретил ее громкими криками, а возле колыбельки топтались сестры.
– Да заткнись же ты, малыш, – шептала Агата, яростно качая колыбель. – Ну заткнись, дитя, заткнись, пожалуйста.
– Сестры? – воскликнула от дверей Пруденс. Она хотела, чтобы голос звучал высокомерно, но получилось довольно уныло.
– Пруденс! – вскричала Агата. – Где тебя черти носили?
– Где только не носили, – ответила Пруденс. – А вы? Что вы тут делаете?
– Должен же кто-то присматривать за Иудушкой, – ответила Агата.
Пруденс ощетинилась, но Агата не спускала глаз с колыбельки, и ее слова прозвучали чистой правдой.
– Мы понимаем, что ты до сих пор сердишься на нас за те чары, которые обрушили шахту, но это не значит, что мы бросим дитя без присмотра. Как-никак он твой брат, а значит, в какой-то мере и наш брат тоже.
– Пруденс, да ты ранена! – Доркас кинулась навстречу с целым ворохом заклинаний, на ходу копаясь в мешочке с целебными травами.
Пруденс отдала себя заботам Доркас и погрузилась в размышления. Значит, сестры не избегают ее. Они просто терпеливо ходили вокруг на цыпочках, опасаясь ее гнева. Думали, что она сердится на них.
Пожалуй, оно и к лучшему.
Закончив с лечебными процедурами, Доркас подняла на нее выжидательный взгляд. Пруденс фыркнула, но не всерьез.
– Ох, Пруденс, хватит на нас злиться! – Доркас кинулась ей в объятия.
– Так уж и быть, – протянула Пруденс. – Может, уговорите меня, и я вас прощу.
Доркас захихикала:
– Прости, прости нас. Отныне будем убивать только тех, на кого ты укажешь.
Пруденс поколебалась, потом возложила руку на рыжие косы Доркас.
– Я попрошу уничтожить немало мужчин, сестра. Подчеркиваю – мужчин.
Доркас благодарно улыбнулась:
– Пруденс, мне так грустно. С трудом вспоминаю, но мне кажется, Ник Скрэтч однажды меня очень сильно подвел.
– Разумеется, – снисходительно шепнула Пруденс. – Ведь он же мужчина. Все они гроша ломаного не стоят. Поэтому мы будем складывать их штабелями и сжигать на кострах.
Иудушка завопил.
– Тише, тише, малыш, – заговорила Агата. – Не принимай близко к сердцу. Мы не про тебя. Пруденс, как его угомонить? Вопит не переставая.
– Это дело непростое, – признала Пруденс. – Давайте попробуем ему спеть. Вместе, сестры.
Вещие сестры не знали колыбельных. Они взялись за руки и пошли хороводом вокруг колыбели, напевая древнюю песню ведьм. О тьме луны, о свете солнца, о силе троих, слитых воедино. И дитя наконец-то перестало плакать.
Вошел отец Пруденс, увидел, что его сын сладко спит, положил руку ей на плечо. Она наклонила голову, чтобы скрыть улыбку, рожденную в ответ на его одобрительное прикосновение. Может быть, она, как и в случае с сестрами, неверно оценивала отношения с ними. Возможно, если отец узнает ее получше, то наконец назовет своей дочерью.
Той ночью Вещие сестры остались ночевать у Пруденс, на ее кушетке. Они уснули, прижавшись друг к другу, сплетясь руками и ногами.
Пруденс лежала посередине и думала: не нужна ей никакая удача. Она и без этого сумеет создать семью, какая ей нужна.
Как-никак одну семью она уже создала.
Конец людских страданий
1 января, праздник Нового года, утро Харви
В общем, ночка выдалась будь здоров, – заключил Харви, наклонился и похлопал надгробную плиту. – Я еще вернусь, расскажу, что делается в школе. С Новым годом, Томми.
Он вышел с кладбища, закрыл за собой калитку и побрел домой. Утро было свежее, морозное. Повсюду темнели обгоревшие прогалины, но с холодного зимнего неба тихо падал снег. Почерневшая земля скоро скроется.
Возле моста его кто-то ждал. В темных волосах тихо светились снежинки. Глядя на них, Харви вспомнил тот страшный миг, когда в темноте разливалось сияние и вокруг Сабрины и Ника кружился снег, сверкающий, словно россыпь алмазов. Они улыбались друг другу – и как улыбались! Больно было видеть, как Сабрина уходит к другому.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
