Ну конечно… И кто, интересно, ей рассказал?
Я: Это недоразумение. У Тиффи есть бывший бойфренд, неприятный субъект. Он все подстроил. Она не сказала «да», он пытался силой ее вынудить.
На том конце слышится «ох» в стиле мыльных опер. Пытаюсь не раздражаться.
Мама: Бедняжка!
Я: Да… Ничего, она в порядке.
Мама: Ты ему устроил?
Я: Устроил?
Мама: Да, бывшему. После всего, что он сделал твоей Тиффи!
Я: Мам, что ты предлагаешь?
Решаю не давать ей время на ответ.
Я: Мы получим судебный запрет на приближение.
Мама: А, конечно… Хорошая вещь.
Неловкая пауза. Почему разговоры с ней даются так тяжело?
Мама: Леон…
Жду. Нервно перебираю пальцами. Смотрю в пол.
Мама: Леон, я уверена, твоя Тиффи совершенно не похожа на меня.
Я: Что?
Мама: Ты всегда был очень тактичным, не то что Ричи, который орал и убегал, но я знаю, ты ненавидел моих мужчин. В смысле, я их тоже ненавидела, но ты ненавидел их с самого начала. Я подавала… Я подавала ужасный пример.
До ужаса неловко.
Я: Все нормально, мам.
Мама: Я теперь лучше, Лео. Правда.
Я: Знаю. Ты не виновата.
Мама: По-моему, я уже почти в это верю.
Пауза. Размышляю.
Я, кажется, тоже верю. Кто бы мог подумать: повторяешь, повторяешь – и, может быть, что-то до сознания и дойдет.
Я: Я тебя люблю, мам.
Мама: Солнышко мое! Я тебя тоже! И мы вытащим Ричи и будем о нем заботиться, как всегда.
Я: Да. Как всегда.
Понедельнику конца-края не видать. Ненавижу дни без работы. Что люди вообще делают в выходные? Я лично непрерывно думаю о суде, хосписе, Джастине, суде, хосписе, Джастине… Даже уютные мысли о Тиффи с трудом поддерживают меня на плаву.
Я: Привет, Герти, это Леон.
Герти: Новостей нет. Судьи на оглашение приговора не вызывали. Когда это случится, я сразу скажу. Не надо мне названивать.
Я: Да. Конечно. Извини.
Герти, смягчаясь: Думаю, что завтра.
Я: Завтра…
Герти: Сегодня, плюс один день.
Я: Сегодня, плюс один. Да.
Герти: У тебя есть хобби?
Я: Нет. Все время работаю.
Герти: Ничего, ты живешь с Тиффи. У нее предостаточно литературы. Почитай про вязание крючком или мебель из картона.
Я: Спасибо, Герти.
Герти: Пожалуйста. И перестань мне звонить, я очень занята.
Отключается.
До сих пор деморализует, когда она так ставит меня на место, неважно, сколько раз испытывал на своей шкуре.
71. Тиффи
Мартин как ни в чем не бывало явился на работу. Невероятно! Всегда считала его трусом, хотя из нас двоих я, кажется, боюсь встречи больше. Вроде как общаться с Джастином через доверенное лицо… Откровенно говоря, пугает до ужаса, хотя и твержу Леону, что я в полном порядке. А Мартин, напротив, шляется по конторе и взахлеб расписывает, какая удачная получилась презентация. Наверное, не в курсе, что я все знаю.
Про предложение Джастином руки и сердца молчит. Никто в офисе ничего не говорит. Рейчел разослала служебку, что я не помолвлена, и тем избавила меня от необходимости все утро отбиваться от поздравлений.
Рейчел [10:06]: Могу просто подойти к нему, врезать по яйцам – и дело с концом.
Тиффани [10:07]: Заманчиво.
Тиффани [10:10]: Не знаю, почему мне так стремно. Вчера все продумала. Серьезно, приготовила кучу унизительных эпитетов. А теперь они вылетели из головы, и я чуть не писаюсь от страха.
Рейчел [10:11]: Что сказала бы твоя терапевтша?
Тиффани [10:14]: Люси? Наверное, сказала бы, что после дурдома в пятницу бояться совершенно естественно. А разговаривать с Мартином – вроде как с Джастином.
Рейчел [10:15]: Ясно, только… Мартин – это Мартин. Долговязый, мелочный, подлый Мартин. Который задевает мой стул, гадит тебе во время планерок и целует жопу начальнице пиарщиков, как будто это лицо Меган Фокс.
Тиффани [10:16]: Да, правда. Чего его бояться?!
Рейчел [10:17]: Хочешь, пойду с тобой?
Тиффани [10:19]: Если скажу «да», будет очень убого?
Рейчел [10:20]: Ты что, это будет развлечение дня!
Тиффани [10:21]: Тогда да, пожалуйста!
Ждем конца планерки. Стиснув зубы, слушаю адресованные Мартину поздравления по поводу успешной презентации. Ловлю на себе любопытные взгляды, однако никто ничего не говорит. Краснею от стыда. Все в курсе моей драмы с бывшим. Противно! Спорим, выдумывают дурацкие причины, почему помолвка не состоялась, и ни один не догадывается о правде.
Рейчел крепко сжимает мне руку и подпихивает в сторону Мартина, который собирает со стола бумаги и блокнот.
– Мартин, можно тебя?
– Не самое лучшее время, Тиффи, – отвечает он с видом важной персоны, у которой редко выдается минутка на спонтанные разговоры.
– Мартин, дружок, или ты сейчас идешь с нами в комнату для совещаний, или мы переходим к моему плану, а именно: врезать тебе при всех по яйцам! – вмешивается Рейчел.
У Мартина на лице мелькает страх. Догадался, что мы знаем, и присмирел. Мое волнение как рукой сняло. До смерти хочется послушать, какую херню он наплетет в свое оправдание.
Рейчел загоняет его в единственную запирающуюся комнату для совещаний, со щелчком захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной, скрестив руки.
– В чем дело?
– А ты угадай, – отвечаю я на удивление веселым и приятным голосом.
– Ни малейшего понятия, – хорохорится Мартин. – Случилось что?
– А если случилось, побежишь скорее докладывать Джастину? – интересуюсь я.
Мартин глядит как загнанная в угол кошка.
– Не знаю, о чем…
– Джастин все рассказал. Он, видишь ли, такой непостоянный.
Мартин понурился.
– Слушайте, я просто пытался помочь. Он вышел на меня в феврале по поводу квартиры, сказал, что помогает подыскать тебе жилье, и договорился, чтобы мы сдали тебе свободную комнату за пятьсот в месяц.
