— А теперь, — сказал Кармо, обращаясь к капитану, — надо подумать и о дальнейшем. Полагаю, у нас нет желания сидеть в этих забытых Богом песках в ожидании какого-нибудь случайного судна. Что вы об этом скажете, капитан?
— Ждать его здесь можно хоть до второго пришествия, — ответил Корсар.
— У вас есть идея?
— В бухту Понс де Леон нередко заходят кубинские рыбаки, охотящиеся на ламантина. Пойдем туда и будем ждать их.
— Сомневаюсь, что они возьмут на борт флибустьеров. Если и сделают это, то лишь затем, чтобы передать властям Гаваны.
— Откуда им знать, что мы флибустьеры? Мы хорошо говорим по-испански и можем выдать себя за их соотечественников, потерпевших крушение.
— Это правда, капитан, — согласился Кармо. — Об этом я не подумал.
— А если построить плот из обломков, которые волны выбрасывают на берег, и отправиться на поиски «Молниеносного»? — спросил Ван Штиллер. — Возможно, он причалил к островам Пини.
— Не говорите о моем корабле, — Корсар покачал головой со вздохом. — Ураган унес его в Атлантику, и волны наверняка поглотили его. Мой враг мертв, но какой ценой для меня!.. Морган и все мои матросы заплатили жизнью за это. Не упоминайте больше о моем корабле, не бередите мне рану.
— А далеко эта бухта, капитан? — спросил Кармо.
— Дней за десять мы сможем добраться до нее.
— А индейцы?.. Если мы попадем к ним в лапы?
— Я бы скорее желал встречи с ними, хоть и говорят, что они очень жестоки,
— проговорил мрачным голосом Корсар.
— Встретить этих жестоких людоедов! — воскликнул Ван Штиллер со страхом. — Берегитесь их, капитан!
— Ты не забыл ту ночь, когда я говорил с Сандорфом? — спросил Корсар.
— Конечно, нет, — сказал Кармо. — От него мы узнали, что Онората Ван Гульд потерпела крушение у этих берегов. Судьба словно нарочно привела нас сюда.
— Теперь мы выясним, сказал ли Сандорф правду, — произнес непреклонно Корсар. — Я не покину эти места, пока все не узнаю.
— Что говорит ваше сердце, капитан?
— Что Онората жива, — ответил кабальеро прерывающимся голосом.
Сказав это, он резко поднялся, и с лицом, изменившимся от невыносимого страдания, принялся быстрым шагом ходить вдоль берега. Казалось, он пытается подавить рыдания, подступающие к горлу.
— Бедный капитан, — посмотрел ему вслед Кармо. — Он все еще любит ее.
— Да, — сказал Ван Штиллер. — С той самой ночи как он оставил ее в шлюпке в бушующем море, он места себе не находит.
Успокоившись и снова взяв себя в руки, Корсар вскоре вернулся к ним. Он вынул из-за пояса маленький золотой компас, который носил привешенным на цепочке, и сверил направление.
— Пересечем песчаный полуостров, — сказал он. — Так нам не придется делать длинный и бесполезный круг.
Побережье было удобно для быстрого перехода, поскольку песок здесь слежался, и ноги не вязли в нем. Море понемногу совершенно успокоилось; лишь время от времени какая-нибудь волна, несомая приливом, набегала, чтобы с монотонным шумом разбиться о берег.
Множество морских птиц летало над дюнами, крича во все горло, но не выказывая никакого страха в присутствии людей.
Кармо провожал их всех жадным взглядом, думая о жарком, которое мог бы приготовить из стольких пернатых. Раз за разом, за неимением оружия, он пробовал сбить какую-нибудь из пролетающих птиц камнем, но только напрасно терял время и силы.
— Да, жаркое раздобыть здесь непросто, — бормотал он уныло. — Будь у меня ружье вместо палки…
Через час пути потерпевшие крушение вышли на взморье, густо покрытое слоем водорослей.
— О, здесь мы найдем много устриц, — сказал повеселевший Кармо.
— И к тому же яичницу, кум, — пообещал ему Моко. — Я вижу здесь целые тучи морских ласточек, летающих среди этих скал, и уверен, что найду там их гнезда.
— Мне говорили, что яйца морских ласточек превосходны, — сказал Ван Штиллер.
— Не хуже куриных, — ответил негр.
— Вперед, за яичницей! — весело крикнул Кармо. Добравшись до скал, они влезли повыше, туда, где летали морские ласточки. Но, к удивлению Кармо, вместо того чтобы в испуге улететь, эти пернатые бросились на моряков, пролетая прямо перед их лицами и оглушая громкими криками. Эти ласточки обладают невероятной отвагой, их не разогнать даже ружейным выстрелом. Разлетевшись в стороны после первых выстрелов, они тут же возвращаются и начинают кружить вокруг охотников, не выказывая никакого страха.
Кармо попробовал сбить тех, что пролетали рядом, ударами своей палки, но сколько ни размахивал ею, все время попадал в пустоту. Поразить этих юрких птиц практически невозможно.
— Ты только зря устанешь, кум, — смеясь, сказал Моко, который всласть позабавился, глядя, как пират размахивает дубиной, точно с цепи сорвавшийся сумасшедший.
— И правда, — согласился Кармо. — За ними сам дьявол не угонится.
— Они просто издеваются над тобой, — поддразнил Ван Штиллер.
— Ну ничего! Они заплатят за это своими гнездами.
— Смотри, кум, весь берег усеян яйцами.
— Лишь бы они не были слишком насиженными!
— Это мы сейчас увидим, кум.
Огромное пространство было усеяно маленькими ямками в форме чаши, вырытыми в песке, и в каждой лежало два-три яйца, зеленовато-желтых, с темными и красными пятнышками. Их было столько, что хватило бы на яичницу для двухсот человек.
Несмотря на оглушающие протесты пернатых, флибустьеры принялись грабить гнезда, выбирая свежие яйца и выбрасывая в море уже насиженные. Кармо так ими объелся, что утверждал, будто мог обойтись в тот день и без ужина. Напоследок он наполнил яйцами все свои карманы, предложив и товарищам сделать то же самое.
Видя, что берег отклоняется дальше к югу, Корсар свернул к лесу, чтобы не делать большой крюк по песчаному полуострову.
— Жаль, — огорчился Кармо. — Берег по крайней мере снабдил бы нас яйцами.
— Но зато не дал бы нам ни стакана пресной воды, — сказал Ван Штиллер.
— Ты прав, друг, — ответил Кармо. — Я и сейчас бы охотно выпил глоток.
— В лесу в ней не будет недостатка, — пообещал Моко. Сориентировавшись по своему компасу, Корсар углубился в лес.
Это был лес чудесной красоты. Под сенью прекраснейших сосен, расположенных почти на равном расстоянии, возвышался как бы подлесок, состоящий в основном из зарослей великолепных рододендронов, покрытых пурпурными цветами, и пассифлоры. Аромат, который они издавали, был густой и приятный.
В гуще этих растений стрекотало множество птиц: голуби с белой головой, пестрые жаворонки и желто-зеленые попугайчики, очень шумные. К большому сожалению Кармо, не было только бегающей дичи.
