Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Когда с началом рыночных реформ во всех европейских странах с переходной экономикой резко снизилась рождаемость, классическая теория демографического перехода снова оказалась «выше» объяснения подобных «мелочей». Более продуктивной – прежде всего применительно к странам Центральной и Восточной Европы – стала теория второго демографического перехода. При этом, как и положено «региональной» теории, ее объяснительная сила ослабевала по мере культурно-географического удаления от региона, для объяснения событий в котором она была первоначально предназначена, – Северной и Западной Европы.
В «третьем» мире теория демографического перехода оказалась более эффективным инструментом описания, объяснения и прогнозирования событий. Но и здесь она часто оказывалась бессильной. На ее основе не удалось, в частности, предвидеть и объяснить снижение продолжительности жизни в Африке южнее Сахары в результате эпидемии СПИДа. По прогнозам международных организаций, опубликованным в 1995 г., ожидаемая на 2025 г. численность населения стран Южной Африки оценивалась величиной 83 млн человек. В 2003 г. эта оценка была снижена вдвое – до 41 млн человек, а в 2005 г. повышена до 54 млн человек.[375]
Что касается величины ошибки в определении продолжительности жизни, то она из-за эпидемии СПИДа в ряде стран и вовсе вышла за все допустимые пределы, превысив 10, а иногда и 15 лет. Причина ошибки элементарно проста: вместо того чтобы, как положено «по теории», двигаться вверх, траектория продолжительности жизни резко устремилась вниз.
В конце 80-х гг. прошлого века, когда эпидемия СПИДа только разгоралась, А. Р. Вяткин писал о том, что «в традиционных поисках универсального ключа к труднейшим социально-демографическим проблемам большинство демографов-практиков предпочло укрыться в мощном здании многократно доказавшей свою адекватность теории демографического перехода. Это породило колоссальное число стандартных прогнозов либерально-прогрессистского, если так можно выразиться, типа. Все они базируются на таких предпосылках, как безусловное и непрерывное снижение смертности (младенческой и взрослой) и быстрое падение рождаемости. Жизнь не подтвердила этих прогнозов в значительном числе стран Азии, Африки и Латинской Америки».[376] Сегодня альянс теории демографического перехода и регионального демографического прогнозирования принимает еще более декоративный характер. Несмотря на ритуальные ссылки на данную теорию, в действительности региональные демографические прогнозы в большинстве своем представляют собой перенос существующих тенденций в будущее с использованием более или менее сложного математического аппарата. Составители таких прогнозов – люди прагматичные. В большинстве своем они трезво оценивают реальный прогностический потенциал теории демографического перехода, общий характер которой, по словам Ж.-К. Шене, делает ее «явно неспособной предсказывать характер исторического развития в любой отдельно взятой стране».[377]
Непригодными оказались универсалистские демографические теории и для объяснения различий в характере и результатах демографической политики в Китае, Индии и странах Латинской Америки. И здесь речь идет о весьма крупномасштабных политических и демографических событиях.
В Индии неудачная демографическая политика явилась одной из основных причин поражения правящей партии на парламентских выборах в 1977 г. и предопределила характер такой политики на долгие годы вперед. Успехи «политики одного ребенка» в КНР резко изменили соотношение численности населения Китая и Индии: в середине прошлого века в Китае проживало в полтора раза больше людей, чем в Индии; во второй четверти нынешнего века при сохранении сегодняшних тенденций мировым лидером по численности населения станет Индия.
В Латинской Америке, несмотря на взрывные темпы роста населения в 1960–70-х гг., удалось относительно безболезненно справиться с демографическими проблемами. Единственным исключением был относительно короткий эпизод в Перу: кампания насильственных стерилизаций, проводившаяся режимом А. Фухимори, существенно подорвала его авторитет и после падения режима была прекращена.
Причины, по которым универсалистские демографические теории оказались неспособными к объяснению и прогнозированию целого ряда важнейших феноменов и тенденций демографического развития регионов Земли, лежат как в особенностях построения этих теорий, так и в свойствах самого демографического развития. Начнем с первых.
Несмотря на принципиальные различия в интерпретации острейших социальных проблем, методы построения универсалистских теорий имеют общие черты. Во-первых, это стремление сформулировать «закон народонаселения» в виде, пригодном для описания всей человеческой истории (у Мальтуса) или крупных исторических эпох (законы народонаселения общественных формаций у марксистов, переход от традиционного общества к современному в теории демографического перехода). Во-вторых, указание на некоторый важнейший, первичный по сравнению с остальными, фактор и/или механизм, определяющий взаимодействие социально-экономических и демографических процессов. В-третьих, уверенность в том, что именно эта главная связь будет доминировать на протяжении всего периода, для которого строится теория. В четвертых, убеждение в том, что на протяжении данного периода эта связь будет доминировать во всех регионах Земли.
К сказанному следует добавить, что одна из универсалистских теорий – теория демографического перехода – является весьма жестко построенной стадиальной теорией. В соответствии с ней все регионы в «обязательном порядке» проходят через стандартный набор стадий такого перехода. Движение происходит в одномерном пространстве и только вперед, максимум «вольностей», допускаемых такой теорией, ограничивается возможностью более быстрого или медленного движения в заданном направлении. Возможность ветвлений исторического процесса, попятных, а тем более «боковых» движений исключается (последние в одномерном пространстве невозможны по определению). Этот «стадиальный детерминизм» дополняется «стадиальным редукционизмом» – тенденцией трактовать региональные различия, связанные с нахождением на разных стадиях перехода, как существенные, а все остальные как несущественные.
Отметим также, что глобальные теории всегда используются их создателями и адептами в качестве аргумента в политических спорах, кипящих на родной почве. Та или иная глобальная теория объявляется в ходе таких споров единственно верной, а политические оппоненты в данной стране – людьми, не понимающими законов мирового развития. Одним из пионеров подобного подхода выступил Т. Мальтус, для которого вечное, по его мнению, стремление людей размножаться быстрее, чем это позволяют продовольственные ресурсы, служило аргументом в дебатах по вопросу о социальной политике Англии в отношении бедных. Широко применяется данный подход и в современных российских политических дебатах. Его сторонники, опираясь на глобальные теории, обычно предлагают решать отечественные демографические проблемы с позиций теории демографического перехода и неомальтузианства.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
