Будда сел под сухим деревом на обочине дороги и стал ждать. Вскоре вдалеке заклубилась пыль. Это шли войска Видудабхи. Сам он ехал верхом на коне в сопровождении многочисленной свиты. Поравнявшись с Буддой, царь узнал его и остановился, но с коня не сошёл. Высокомерно усмехаясь, он обратился к Будде, называя его Гаутама, так, как называл бы простолюдина.
— Что заставило тебя, Гаутама, — спросил он пренебрежительно, — выбрать для отдыха сухое дерево, которое не защищает тебя от солнечных лучей? Около тебя много тенистых деревьев.
— Зачем искать тенистое дерево тому, у кого есть кров родных?
Будда произнёс эти слова, намекая Видудабхе на то, что родные по крови люди должны решать все вопросы, не прибегая к насилию.
Видудабха нахмурился и ничего не ответил. Через секунду он уже ехал дальше, даже не оглянувшись на фигуру старика, скорбно застывшую на краю дороги. Когда осела пыль, Ананда помог Будде подняться, подал ему посох, а потом спросил: что же теперь будет?
— Да исполнится всё, что каждому предназначено, — ответил Будда. Больше он не произнёс ни слова и зашагал в сторону Капилавасты.
Узнав о приближении войска Видудабхи, шакьи сначала намеривались выступить ему навстречу. Они решили дать сражение на подступах к городу, но поняли, что силы не равны. Их войско уступало неприятелю в количестве боевых слонов, колесниц и пехотинцев. Тогда шакьи решили укрыться за стенами Капилавасты.
На помощь шакьям поспешил со своими войсками Шамба — правитель небольшого дружественного княжества. Ему пришлось с боями прорываться сквозь войска Видудабхи, осадившего Капилавасту. Но когда ему удалось пробиться к воротам города, гордые шакьи отказались его впустить, заявив, что не просили никого о помощи и справятся с Видудабхой сами.
Шамба оказался в отчаянном положении. Ему пришлось вновь прорываться сквозь ряды воинов Кошалы. Из окружения вырвался лишь один из каждой сотни воинов. Шамба увёл своих людей от стен Капилавасты. По пути к ним присоединились и некоторые из шакьев. На новом месте они создали небольшое поселение шакьяпуров, ничем не напоминавшее о прежнем величии шакьев.
В это время в Капилавасте заседали старейшины. Они решали, что предпринять: защищаться или сдаться. Большинство высказывалось за сдачу на милость врагов, надеясь умилостивить царя Кошалы драгоценными дарами. Напрасно Маханама взывал к мужеству шакьев, убеждая, что запасов продовольствия хватит для того, чтобы отсидеться за высокими стенами Капилавасты. Он говорил, что нельзя полагаться на милость вероломного Видудабхи. Его выслушали, но не послушали и открыли ворота врагу. Мужественный Маханама, не желая видеть гибель невинных, покончил с собою, бросившись в бассейн с водой.
Когда неожиданно ворота Капилавасты открылись, то это сначала обескуражило Видудабху. Он медлил занять город, ожидая или западни, или какой-то военной хитрости со стороны неприятеля. Однако вскоре из ворот появились не воины, а убелённые сединами старцы — члены государственного совета. Они подошли к Видудабхе и склонились к его ногам. Потом старший из них сказал:
— Великий царь! Шакьи признают твою власть. Мы будем платить тебе дань. Золота у нас много, на всех хватит, к чему нам ссориться!
Видудабха понял, что без боя победил гордых шакьев, но ему нужна была не только победа. Он замахнулся мечом и вмиг снёс голову говорившему с ним старику. За своим повелителем избивать безоружных людей, уничтожать всё живое в городе принялись и воины Видудабхи. Резня продолжалась до ночи.
Свистели оперённые стрелы, поражая тела своих жертв. Метались выскочившие из ножен мечи, длинные лезвия которых подобны были упившимся кровью языкам бога смерти. Земля, залитая кровью, превратилась в огромное озеро. Когда же пыль битвы осела, стало видно, что никому из шакьев спастись не удалось.
Воины Видудабхи грабили храмы и дома горожан, а потом поджигали их. Они забирали только золото и драгоценные украшения. Богатства, доставшиеся им, были столь велики, что по всей Индии вместе с вестью о гибели шакьев разошлись их драгоценные ожерелья, золотые, изукрашенные самоцветами, запястья и кольца.
Будда и Ананда, приближаясь к Капилавасте, ещё издали увидели клубы чёрного дыма, высоко поднимавшегося над городом. Чем ближе они подходили, тем отчётливее слышали грохот рушащихся зданий, звон мечей и крики людей. Будда остановился и лёг на землю, прикрыв голову своей одеждой. Он лежал недвижимо до глубокой ночи, пока войска Видудабхи не покинули дымящиеся руины.
Тогда Будда встал и вошёл в город. От прежней Капилавасты ничего не осталось. С трудом Будда отыскал место, где прежде возвышался царский дворец. На него указали обгоревшие деревья сада, окружавшие прежде дворцовый бассейн.
Учитель увидел и обитателей дворца. Некоторые из них ещё были живы, невыносимо страдая. Будда наклонялся к умирающим, говоря им слова утешения. С восходом зари он покинул то, что прежде было прекрасным городом его детства и юности.
В это время Видудабха праздновал победу. Отойдя от дымящихся руин Капилавасты на один дневной переход, он приказал разбить лагерь в долине реки Рапти. Воины принялись пировать и делить добычу. Ничто другое их не волновало. Они были победителями, и никто в мире не мог им противостоять. Когда далеко в горах прогремел гром, один из придворных, обращаясь к Видудабхе, льстиво сказал:
— Великий царь, это боги приветствуют тебя!
Видудабха лишь рассмеялся. В горах начался сильный ливень. С круч понеслись потоки воды, круша всё на своем пути. Водяной вал накрыл долину прежде тихой и мелководной Рапти, а когда он схлынул, то не осталось и следа от Видудабхи и его войска.
Когда весть об этом достигла Кошалы, то её жители восприняли всё происшедшее как возмездие за расправу царя с шакьями. Девадатта тоже узнал о гибели своего единомышленника. Он понял, что за мечту о победе над Буддой заплачена непомерно великая цена, а сама победа вновь ускользнула от него. Он не захотел больше жить.
Угощение Чунды
езон дождей, последний в жизни, Будда провёл недалеко от Вайшали, а потом вместе с Анандой отправился на север, в предгорья Гималаев.
— Моё тело, — однажды сказал Будда, — стало, как разбитая долгой ездой старая телега, скрипящая под грузом прожитых лет.
— Что ты говоришь, Учитель, — возразил Ананда, — вспомни, как недавно ты переплыл великую Гангу, пока молодые искали плот или лодку.
— Не утешай меня, Ананда, — отвечал ему Будда, — моё время прошло, наступает ваше. Пойди, Ананда, позови учеников, собери, кого сможешь.
Ананда собрал немногих. Они ждали, о чём на этот раз будет говорить Учитель, а он молчал, о чём-то сосредоточенно думая. Наконец Будда произнёс:
— Через три месяца я навсегда вас покину. Мой земной путь заканчивается, наступает — нирвана.
