Он был также очень обеспокоен перспективами своего переизбрания. Все-таки основная проблема Форда, которую он так и смог преодолеть, была вера в фискальный консерватизм (то есть сдержанное расходование бюджетных средств). И он был не одинок в таких воззрениях. Так, когда он согласился на дальнейшее сокращение налоговых поступлений на 28 миллиардов долларов, он настаивал, чтобы конгресс ровно на такую же сумму сократил расходы правительства. Однако такое действие было равнозначно перекладыванию денег из одного кармана в другой и отменяло бы всякий стимулирующий эффект от налоговых льгот. Более того, многие федеральные программы требовали обязательных расходов по ним. Так что конгресс охотно сократил налоговые поступления на 28 миллиардов, а вот снизить государственные расходы отказался. Форд наложил вето на закон, но конгресс предложил его повторно, в комплекте со смутными обещаниями как-нибудь сократить государственные расходы. Угнетенный несговорчивостью конгресса, президент вынужден был признать свое поражение и подписал закон.
К маю 1976 года усилия совета Федеральной резервной системы но снижению кредитной ставки наконец стали оказывать стимулирующее влияние на экономику. Ставка в 12 процентов при начале президентства Форда теперь снизилась до 6 процентов. Это позволило бизнесу занимать деньги под разумный процент. Сокращение налогов на 28 миллиардов тоже достигло своей цели. Стали снова работать закрытые автомобильные фабрики, заработали и другие отрасли промышленности. Возрос уровень потребления и уверенности (в завтрашнем дне), однако безработица продолжала оставаться на уровне 7,7 процента. Это была тревожная цифра для президента, жаждущего избрания на следующий срок.
Ни Форд, ни его преемник на посту президента Джимми Картер не понимали, что экономика требует постоянных вливаний свежих фондов, чтобы поддерживать движение. Это было нечто новое в экономическом мышлении и противоречило всем экономическим теориям прошлого. Не было способа остановить рост инфляции, пока цена на баррель нефти продолжала увеличиваться, а экономика не росла так быстро, чтобы поглотить и сгладить это противоречие. Даже после, при президентстве Рейгана, когда дефициты бюджета были велики, но безработица сокращалась, многие экономисты считали, что в конечном счете все это приведет к экономической катастрофе. […]
Форд, по собственному желанию, но также и по необходимости, сосредоточился на домашних делах. Однако ему удалось немало сделать и на внешнеполитическом поприще. Первое — это визит во Владивосток в ноябре 1974 года, где он встретился с советским лидером, генсеком ЦК КПСС Леонидом Брежневым. Лидеры двух стран заложили основы для соглашения по ОСВ-2 (ограничение стратегических вооружений). В 1975 году Форд также предпринял две важные поездки за рубеж. В августе он поехал в Хельсинки, чтобы подписать там знаменитые Хельсинкские соглашения. Позднее он объяснял: «Люди в США, которые критиковали Соглашения, не осознавали, что условия по правам человека закончатся, как только страны Балтики обретут свободу. Еще труднее было убедить скептиков Хельсинкских соглашений, что это огромный шаг вперед и что это настоящая бомба с замедленным действием для коммунизма». В декабре Форд на пять дней приехал в КНР. Хотя встреча носила сердечный и дружественный характер, никакого совместного коммюнике не последовало (как и очевидных результатов).
В октябре 1975-го, пробыв чуть больше года на посту президента, Форд решился на первые серьезные изменения в своей администрации. Подталкиваемый Рамсфельдом, он сместил Шлезингера с поста министра обороны, освободив место для Рамсфельда. Вдобавок пост начальника Штаба достался помощнику Форда Дику Чейни. Форд продвинул близкого к Киссинджеру человека, Брента Скоукрофта, на место советника по национальной безопасности, а Эллиота Ричардсона, посла в Великобритании, назначили главой Торговой палаты вместо Роджерса Мортона. Далее, из-за вскрывшихся незаконных операций ЦРУ (с которыми сталкивались все президенты с момента основания этого ведомства), конгресс потребовал реформ в этом специфическом учреждении, и его директора, Уильяма Колби, попросили уйти в отставку. На его место пришел Джордж Буш-старший, бывший конгрессмен. Ранее Никсон назначил его представителем в КНР после неудачной попытки Буша пройти в сенат. Однако самый большой сюрприз Форда был в удалении вице-президента Нельсона Рокфеллера из своей избирательной кампании 1976 года. Форд знал, что его главным оппонентом на предварительных праймериз внутри Республиканской партии будет популярный Рональд Рейган, бывший губернатор Калифорнии.
Рейган стал кумиром консервативного крыла республиканцев после своей вступительной речи на съезде партии в 1964 году, когда выдвинули Барри Голдуотера. Форд опасался противодействия со стороны консерваторов, если в его команде будет либеральный бывший губернатор штата Нью-Йорк, и Форд попросил Рокфеллера отступиться. Но у Рейгана «вице» был либеральный республиканец. А бывший губернатор штата Нью-Йорк добавил бы голосов из стратегически важного Нью-Йорка в корзину Форда.
Форд оставил после себя то же, с чего и начинал. Инфляция, высокая безработица, неконтролируемый рост цен на нефть. Но люди, которых он назначал на разные посты в своей администрации, впоследствии были весьма вознаграждены в своей карьере — не только в политике, но и в бизнесе. Наиболее успешным оказался Джордж Буш, который стал впоследствии вице-президентом, а затем президентом (не считая того, что и сына устроил на эту должность. — Прим. пер.). Но и другие преуспели. Если президентство Форда не дало осязаемых результатов, но его непоколебимая честность дала основание многим считать, что это было «отмывание грехов» Никсона.
Человек, выигравший выборы у Форда, а именно Джеймс Эрл Картер-младший, впоследствии известный как Джимми Картер, состоял из клубка противоречий. Трудно объяснить его выдвижение от Демократической партии, никто из политических прорицателей не допускал такой возможности. Во всех 30 штатах, где проводились праймериз, он представал как «народный кандидат», а не как выдвиженец каких-то политических кукловодов. Эта реформа обычного предвыборного процесса у демократов, вызванная антивоенными выступлениями во время вьетнамской войны в 1972 году, привела к основательному изменению правил номинации «выдвиженцев». Если раньше победитель в штате получал голоса всех выборщиков от партии, то теперь стала действовать пропорциональная система. В результате, хотя Картер и не победил во всех праймериз, ему удалось собрать достаточное число голосов делегатов для выдвижения в президенты. Более того, в отличие от неудачника Джорджа Макговера, чья кампания завершилась сокрушительной победой Никсона, у Картера было преимущество как у южанина.
Важным фактором в успехе Картера была его воля к победе, иногда вопреки принципам. Он провел два срока в сенате Джорджии, где он показал себя либералом — посреди крайне электризованного Юга, — после чего решил выдвигаться в губернаторы. К его разочарованию и изумлению, он пришел только третьим, уступив ярому консерватору Лестеру Мэддок-су. И тут Картер словно испытал духовное перерождение. На следующих выборах он выступил как рьяный консерватор и был избран. Когда он стал губернатором, то вернулся к своим прежним взглядам о необходимости гармонии между двумя расами. Конечно, из этого следовало, что его не переизберут, поэтому он ничего не терял, рискнув начать вместо этого президентскую кампанию, пусть даже она была слишком дальним броском для него.
