Торопясь увидеть Аджию и убедиться, что его люди не выступили, Ахмед сперва не обратил внимания на отдаленные звуки какой-то ссоры, доносившиеся из центра деревни. Даже когда крики стали громче, он не почувствовал, что они имеют отношение к нему. Очевидно, сегодня в Удугу все шло не так, как всегда. Только услышав женский вопль, а вслед за тем – сердитые голоса, Ахмед перестал искать тропу в свой лагерь и обернулся.
А потом с удивлением услышал топот бегущих ног, и Аджия бросилась в его объятия. Почему она здесь, во имя Аллаха?
– Что случилось? В чем дело? – спросил он.
– Ахмед! Спаси меня!
– Что случилось, Аджия? Скажи мне!
Внезапно появились те, чьи сердитые голоса он слышал, – люди несли факелы, фонари, лампы, потрясали кулаками и кричали Аджии:
– Мчави! Дава за учави!
Ахмед прекрасно знал, что это значит. Они обвиняли Аджию в колдовстве, в черной магии. Почему?
– Что ты сделала? – вопросил он.
Аджия в ужасе съежилась за его спиной, когда их окружили деревенские мужчины.
– Ничего, ничего! – закричала она.
Один из мужчин шагнул вперед, держа в руке странную трость. В другой руке он сжимал рог; затыкавшая отверстие ткань была вынута. Человек потряс рогом со словами:
– Имбомбр итонга!
Ахмед молился, чтобы эта вещь не принадлежала Аджии. Он-то думал, что она уничтожила рог, познакомившись с друзьями его отца.
Стоявшая рядом с мужчиной старуха заговорила:
– Я – мать Ватенде, старосты Удугу. Он говорит: «Я видел, как она копала в земле рядом с церковью. Я наблюдал. Я слышал, как она говорила злые слова. Я поймал ее. Выкопал рог. Он полон плохого лекарства, дава за учави. Те, кто прошел бы по нему, заболели бы и умерли. Когда я обвинил ее, она побежала».
Ватенде поднял военную дубинку. Ахмед видел такие в Кейпе, они назывались «киири», метательные дубинки. Похоже, Ватенде приготовился метнуть свою в Аджию.
Ахмед встревоженно повернулся к Аджии и прошептал:
– Это рог, который ты купила у рынка Карияку!
Она кивнула, широко распахнув глаза.
– Зачем, Аджия? Зачем ты пришла в деревню?
Она в отчаянии заломила руки:
– Ты не вернулся! Я отправилась тебя искать. Когда я увидела тебя в том кругу, я поняла, что ты предал меня.
Он схватил ее за руки:
– Я не предавал тебя, Аджия, я просто…
Двое мужчин подошли и вырвали Аджию из рук Ахмеда.
– Мвави! – настойчиво сказал Ватенде. – Мвави!
Аджия завопила.
– Что за «мвави»? – воскликнул Ахмед.
Старуха сказала:
– Испытание ядом. Завтра она выпьет настой коры дерева мвави. Если она не ведьма, ее вырвет и она останется в живых.
Ахмед не мог поверить своим ушам.
– Вы не можете так поступить! Это дикое суеверие!
– Это Африка, – ответила старуха. – Мы – банту. Она пыталась пустить в ход учави. Ее испытают с помощью учави.
Все повернулись, чтобы уйти.
– Куда вы ее ведете? – вопросил Ахмед.
Не обращая на него внимания, люди поволокли вырывающуюся Аджию к группе хижин на западном конце деревни. Когда они туда добрались, в центр участка принесли бамбуковую клетку. Аджию потащили к клетке, и она закричала:
– Ахмед! Ахмед!
Он хотел броситься к ней, но сильные мужчины удержали его.
Другие заставили Аджию лечь. А потом появились женщины. Ахмед в му́ке смотрел, как женщины бьют девушку и хлещут по щекам.
Он с криком снова попытался к ней прорваться, но мужчины держали его за руки.
– Ахмед, помоги мне, кунисаидиа! [112]– воззвала она, стараясь защититься от ударов.
– Аджия! Аджия! – закричал он, когда золотые украшения, которые он купил своей возлюбленной, сорвали с ее рук. Из ушей ее выдернули сережки, и женщины сорвали с нее одежду из драгоценных тканей. Все, что у нее осталось, – это дешевый браслет из слоновьего волоса.
И тогда она встала – Аджия плачущая, Аджия нагая, – и все могли видеть ее.
Нараспев повторяя «Мвави!», женщины втолкнули ее в клетку.
Ватенде поманил двух мужчин:
– Веве! Ты! Веве!
– Что он говорит? – воскликнул Ахмед.
– Он зовет ее охранять, – сказала старуха. – Я тоже буду следить. Ты теперь иди. На сегодня все кончилось.
– Аджия, я тебе помогу!
Ахмед побежал к восточному концу деревни, к мирному священному кругу, который чуть было не отверг. Он бежал в лунном свете, мимо глинобитных хижин, возле которых спали собаки, мимо травы и кустов, поникших из-за засухи. Он смутно гадал – где Стив Харрис и человек из «Амер-кан»? Неужели они не слышали и не видели, как люди набросились на Аджию? Почему никто ее не защитил? А Пол Джозеф? Или он слишком болен, чтобы подняться с постели?
Ахмед добрался до хижин Бабу и поспешил по окаймленной камнями тропе, удивляясь все больше. Он не слышал ни барабана, ни мбиры, никто не сидел в священном кругу. Все люди исчезли.
Глава 30
Полу Джозефу хотелось, чтобы Кевин ван дер Линден, он же – Гивн, присоединился к тем, кто разводил сигнальные костры вдоль взлетной полосы в джунглях. Было достаточно трудно не стонать вслух из-за пульсирующей боли в перевязанной голове. Говорить с Гивном было почти невозможно.
– Вывихнутая и слобанная рука. Он не хотел лететь, даже когда ебу сказали, что лунный свет – тоже свет. Все бовторял: «Если бы не видиб, бы не летаеб», как будто это какой-то слоган. Бришлось его бодкупить. Ты должен бне полтора биллиона, Джозеф.
Пол Джозеф выдавил:
– Что?!
Гивн захихикал:
– Танзанийских шиллингов. Это тысяча абериканских долларов.
Пол Джозеф вздохнул, радуясь, что ему не придется встретиться лицом к лицу с нищетой, как он уже встретился с травмой и возможным бесчестьем.
Большинство людей деревни устремились на взлетную полосу, охваченные мрачными предчувствиями относительно этого беспрецедентного ночного полета, но в то же время возбужденные и полные любопытства. Зная, каким опасным может быть приземление, все хотели помочь направить самолет. Гивн, как обычно, решил держаться в стороне от физического труда.
– Брекрасное вребечко ты выбрал, чтобы встать бод бадающее дерево, – сказал Гивн.
