— Поверь мне, девочка моя, он придет, — улыбнулась Беатрис. — Уж об этом можешь не беспокоиться. Питер очень интересуется политикой, а ежегодный благотворительный бал Сесилии, как правило, посещают все сильные мира сего. Он не сможет пройти мимо такого события.
Вернувшись на Парк-лейн, Габриэлла изумленно застыла в дверях. В гостиной, наполненной ароматом дорогих французских духов, восседали Ариадна, Женевьева и Клементина.
— Кто эти женщины? — возмутилась Беатрис, достаточно было взглянуть на их яркие платья и вычурные шляпки, чтобы понять, что эти дамы отнюдь не принадлежат к лондонской аристократии. — Что они делают в моем доме, хотела бы я знать?
— Это мои подруги, но сейчас они выступают в роли, так сказать, «любовных экспертов», — невозмутимо ответила Розалинда. — Правда они уже некоторое время как отошли от дел, но у них троих в общей сложности шестьдесят лет амурного опыта.
Беатрис ухватилась за спинку ближайшего стула. Боже милостивый, что происходит? Не хватало еще, чтобы она, графиня Сент-Джеймс, принимала у себя распутных женщин? А ведь очень может быть, что одна из них когда-то была любовницей ее мужа.
Лишь после того как Женевьева, Ариадна и Клементина клятвенно заверили ее, что никогда даже не были знакомы с графом Сэндборном, Беатрис Немного успокоилась. Она извинилась и удалилась в свои апартаменты, оставив Габриэллу в руках многоопытных куртизанок.
Как только дверь за леди Беатрис захлопнулась, вся троица бросилась обнимать пунцовую от смущения девушку.
— Розалинда рассказала нам о твоем, как бы это выразиться, затруднительном положении, — расстроено закудахтала Женевьева.
— Какое безобразие! — вставила Клементина, ободряюще похлопывая ее по плечу.
— Не волнуйся, девочка, — заверила Ариадна. — Мы сумеем его приручить. Вот увидишь, скоро он станет как шелковый.
Не обращая внимания на возражения Габриэллы, дамы под предводительством Розалинды потащили упирающуюся девушку наверх, в комнату Питера. Чтобы выработать четкий план, надо было изучить обстановку на месте. Ни для кого не секрет, что даже цвет обоев может многое рассказать о характере человека.
Осмотр спальни занял довольно много времени, после чего были сделаны следующие выводы:
Питер Сент-Джеймс — мужчина независимый, но любит замысловатую роскошь. Об этом поведали ковры ручной работы и покрывала с витиеватым орнаментом. Глядя на картины и египетские безделушки, можно было предположить, что он отдает предпочтение экзотике и не лишен художественного вкуса.
Убедившись, что не упущена ни одна мелочь, Розалинда усадила дочь на диван и приступила к разъяснениям:
— Походка, речь, смех, все, что делает женщина, вплоть до того, как она сморкается, может быть превращено в акт обольщения, — начала она.
— Верно гласит старинная поговорка: «Мужчина любит глазами», — вмешалась Женевьева. — Что может быть красноречивее выразительного взгляда? Вот с этого и начни: смотри только на него и думай только о нем. Хорошо также в это время приговаривать про себя: — «Я люблю тебя, приди ко мне». Уверяю, эффект поразительный.
Они усадили Габриэллу перед зеркалом и велели потренироваться. Она покраснела и попыталась уклониться, но, в конце концов, решила попробовать. Женевьева сама продемонстрировала, КАК это должно выглядеть. Габриэлла восхищенно наблюдала за тем, как маленькая, невзрачная женщина превращается в женщину-вамп. И все это при помощи одного лишь взгляда!
К сожалению, у нее самой ничего не получилось, вместо призывного взгляда выходил какой-то близорукий прищур. Женщины тоскливо посмотрели друг на друга. Что ж, придется попробовать что-то другое.
— Каждое твое движение должно быть предназначено для одного конкретного мужчины, — приступила Клементина. — Каждый твой жест должен говорить, что это для него и только для него.
С этими словами она уронила платочек и наклонилась над ним с такой пленительной грацией, что в нее просто нельзя было не влюбиться. Затем Клементина прошлась по комнате, шурша шелковыми юбками и слегка покачивая бедрами. Несмотря на возраст, она выглядела весьма соблазнительно. Габриэлла была поражена произошедшей в ней переменой.
Под руководством Клементины девушка тоже прохаживалась, садилась, обмахивалась веером, но все это было жалким подобием того, что могла предложить женщина, имеющая сексуальный опыт. В конце концов, было решено, что тонкая талия и хорошо сидящее платье с лихвою компенсируют все недочеты. Следующей слово взяла Ариадна:
— Даже твоя речь должна приобрести новый оттенок. Старайся говорить так, словно в твоих замечаниях заключен особый важный смысл. Вот например: «Большинству людей нравится ясная погода, но я нахожу дождь восхитительным, не правда ли, ваша светлость?» Или вот еще: — «Я обожаю спаржу, когда она хорошо приготовлена, горячая и нежная». Понимаешь меня? Интонация, с которою ты произносишь каждую фразу, плюс взмах ресницами и тихий вздох сделают из обычного предложения двусмысленное. Поверь мне, ничто так не возбуждает, как двусмысленный намек, — Ариадна помолчала, затем продолжила: — Важно не только, ЧТО сказать, но и КАК сказать. Старайся использовать красочные описания, это пробуждает чувственность. Если тебе удастся это сделать, считай; ты на полпути к победе.
Габриэлла согласилась попробовать и, запинаясь, сказала:
— Какой приятный… освежающий дождь. Ариадна поморщилась, и девушка сделала еще одну попытку:
— Обожаю, м-м, сочную, свежую баранью ножку. Клементина поперхнулась смешком.
— Ты бы еще сказала, что без ума от пухлой клубники, — выдавила она.
Женщины расхохотались.
Розалинда промокнула глаза платочком, подошла к дочери и обняла ее за талию.
— Видишь ли, дорогая, мужчины падки на лесть, но если ты сразу объявишь ему, что хочешь его, в этом не будет вызова. Будь осторожна, Габби. Ты должна избегать очевидного.
— Не забывай о том, что Сэндборну хорошо знакомы женские уловки, — заметила Женевьева. — Хотя вряд ли он устоит перед соблазном поиграть с тобой.
— Самое главное вывести его из равновесия, — добавила Клементина. — Постоянно держи его в напряжении, пусть гадает, манишь ты его или просто улыбаешься, сражаешься или готова сдаться.
После этого перешли к «прикосновениям» случайным и намеренным. Сначала определили наиболее удобные для эротических контактов места. Все согласились с Клементиной, что лучшим является карета и, может быть, еще подоконник. Но карета все-таки предпочтительней.
— В несущейся по дороге карете есть нечто такое, что будит в мужчине зверя, — заявила Женевьева. — Вы сидите рядом, ты медленно снимаешь перчатки и как бы невзначай касаешься его руки. Поверь, не пройдет и пяти минут, как твои юбки будут зад — . раны, ну итак далее.
До Габриэллы не сразу дошел смысл сказанного, но когда она поняла, что скрывается за словами «и так далее», щеки ее покрылись красными пятнами.
