От тела остался один только скелет. Над ним проходили века. Кости Дарофеева крошились, выветривались. Пока от тела не осталось ничего.
Весь процесс представления себе смерти и разложения назывался “танатотерапия”<$FТанатотерапия – Слово происходит от слияния двух древнегреческих слов: Танатос – Бог смерти, и терапия – лечение. Дословно излечение через смерть.>.
“Мертвые не болеют! – Поучал Игоря Сергеевича Разин. – Древние считали, что если человек верит, что он уже покойник, то к нему не смогут прицепиться духи и демоны, вызывающие болезни. Для них этого человека как бы нет.”
Закончив упражнение, целитель почувствовал себя более или менее сносно. Боль отступила, но не было гарантии, что она не вернется вновь.
Оставался вопрос, что же случилось?
Дарофеев вспомнил, что перед тем, как его скрючило, ему вспомнилось лицо дочери. Или не вспомнилось, а он увидел ее? Игорь Сергеевич не мог припомнить, чтобы у Светы когда либо было такое странное выражение глаз. Абсолютное безразличие и одновременно наслаждение собственной злобой.
Воспоминание отозвалось мукой во всем теле.
На этот раз Игорь Сергеевич решил побороться с этим по-другому. Он представил себе ярчайший белый свет, льющийся на него сверху. Свет, который должен был выжечь весь негатив. Подставляя тело под лучи, Дарофеев увидел, что космическая энергия не проникает в его позвоночник. Там оставалось черное веретено, которого раньше никогда не было.
“Порча… – Понял целитель. – Странно. Я не могу с ней справиться… А может…”
Он тут же позвонил Виктору Анатольевичу. Трубку долго не снимали, наконец Дарофеев услышал знакомый голос:
– Алло.
– Привет, Виктор.
– Здравствуй. Что случилось на этот раз?
Игорь Сергеевич помялся. Было стыдно обращаться к мастеру с такой мелочью, как порча. Но Дарофеев, как ему показалось, нашел выход:
– Посмотри, у меня, кажется, что-то не так…
При такой постановке вопроса всегда можно было сослаться на усталость, или перевести разговор в шутку…
– Эге, братец… – Начал Разин и замолчал сам.
– Что?
– Погоди.
Когда его сканировал на расстоянии Виктор Анатольевич, Пономарь обычно это чувствовал. Но теперь у него не было никаких свидетельств астрального контакта.
«Всю чувствительность мне забили…» – Решил Дарофеев.
– Это черная магия. – Высказался Разин.
– Ого. А я думал простая порча… – Прошептал Игорь Сергеевич. – То-то я никак не мог это вытащить…
– Знаешь, по телефону я помочь тебе не могу… Надо встретиться.
– Когда?
– Завтра в шесть вечера на “Третьяковской” в центре зала.
– Если доживу – буду.
– Да куда ты денешься! Ты, Пономарь, всех нас переживешь!..
– Твоими бы устами…
– Кстати, приготовься. Расколдовывать тебя будем нетрадиционным способом.
– Как будто мы с тобой традиционные лекари…
– Ну, смотри, я тебя предупредил…
2.
В этот вечер Василию повезло. К нему пришли целых три тусовки.
У одной имелись все ингредиенты, но было негде сварить, и они хотели воспользоваться квартирой и услугами Торчка при изготовлении наркотика. Другая группа принесла несколько пузырьков лекарства, из которого производился “винт”. Но у них не было реактивов. Зато химикаты оказались у третьей команды.
Дым стоял коромыслом. Не только от огромного количества народа, набившегося в квартиру. Все напропалую курили, испарялись химикалии, от кипятящегося на газовой плите лекарства исходил приторно-сладкий аромат.
Давно не случалось Васе иметь дело с таким большим количеством наркотика. По предварительным подсчетам, должно было получиться более пятидесяти миллилитров “винта”.
Каждый из присутствующих считал, что он больше всех понимает в изготовлении наркотика. Около Васи постоянно кто-то крутился, ему давали трудновыполнимые, а зачастую и вовсе противоречащие друг другу, советы.
Из-за теоретических расхождений постоянно возникали бурные дебаты. Но мордобоя пока удавалось избежать. Вася выпроваживал спорящих прочь, но на их место тут же приходила следующая группа любопытствующих.
Несмотря на внешние неблагоприятные условия, процесс неумолимо двигался к завершению. И, о, чудо, настал апофеоз. В баночке плескались пятьдесят четыре миллилитра “винта”. Торчок оглядел присутствующих и начал торжественную процедуру дележки.
Как изготовителю, ему полагалась ровно половина. Естественно, сам такое количество он употребить не мог. Самодельный наркотик – вещь скоропортящаяся.
Поэтому у Торчка был определенный контингент знакомых, готовых купить это зелье. На выручку Вася мог сносно прожить несколько недель.
Двадцатимиллилитровый шприц погружался в желтоватую жидкость. Множество глаз следили как прозрачная емкость наполняется вожделенным раствором.
– Все уже. – Говорил Вася.
– Ты чо? Еще полкуба! – Возражали ему.
Торчок не спорил. Он снова слегка оттягивал поршень, и объем жидкости немного увеличивался. Потом наркотик переливался в подставленный пузырек, и процесс начинался заново. Некоторые тут же опробовали получившийся препарат. Другие плотно закупоривали его пробочкой, до дома.
Если раньше звучали рекомендации по изготовлению, то после окончания процесса, рекомендации касались употребления. У каждого был свой опыт в этом нелегком деле, и каждый хотел поделиться личными наблюдениями.
– На приходе надо бычок в зубы и затягиваться глубже…
– Чтобы отходняка не было – добавляй в “винт” полкуба хлористого кальция…
– Да чего ты казнишься? Ширнись в оборотку, и все дела!
– Ниже, ниже перетягу держи…
– Раньше “винт” круче был. А теперь в “салют” рацемат сыплют, и туфта получается…
Получив желаемое, большая часть тусовки разбрелась кто куда. С Васей остались только пара, которой некуда было податься, да какая-то приблудная девчонка, желающая уколоться на халяву.
Торчок был не против. После того, как Заяц продалась мужику-вампиру, Васе хотелось доказать ей, что он лучше какого-то старикашки. Но когда под боком находится ластящаяся к тебе утешительница, кому захочется возвращаться к прошлому?
Однако наркоман твердо решил завтра с утра сходить к Зайцу. Пусть попытка вернуть девушку обречена на провал, Торчок все же решил попытаться. Но пока…
– Сколько?
– Полтора. – Ответила незнакомка. От нее несло затхлостью и потом. Ворот ее батника лоснился от грязи. Созерцая это явление, Вася поморщился:
