Книга Принцип мести - Сергей Зверев

Я взглянул на свои командирские: цифра в окошке показывала, что до конца света, если верить предсказаниям астрологов, осталось всего одиннадцать дней. Стрелки часов замерли где-то в районе пяти. Это означало, что до конца смены целых два с половиной часа. Я готов был безжалостно вычеркнуть их из своей жизни, даже ценой приближения апокалипсиса.

Служба в офисной, или, как ее еще называют, «столбовой», охране весьма муторное дело. Весь день ты стоишь на входе, словно каменное изваяние, а мимо тебя снуют посетители и клерки, едва ли подозревающие о том, что ты существо одушевленное, но опасливо тебя обходящие, поскольку идол, караулящий «калитку», вооружен. Мне говорили об издержках этой профессии, и с течением времени я стал ощущать их на себе: настроение мое перед заступлением на пост падало, затем наступала «агрессивная депрессия»: я проваливался в какую-то черную пустоту, и бороться с этим состоянием было практически невозможно.

Но мне не приходилось выбирать. После неудачи с «Приват-сервисом» у меня уже не было никакого желания тащить на себе такой неподъемный груз, как детективное агентство. Попытка открыть охранное предприятие также не увенчалась успехом: мои спарринг-партнеры по школе боевых искусств уже заполнили эту нишу – часть из них стала «чохами», частными охранниками, часть подалась в криминал, остальные, такие же неприкаянные, как и я, в поисках возможности хоть как-то подзаработать, соглашались на все. «Крыш» было так много, что если бы какой-нибудь художник вдруг задумал графически изобразить, к примеру, систему безопасности «Лира-банка», в котором я подвизался, у него получилась бы пагода.

Место охранника я получил случайно: как-то, зайдя в валютный отдел, чтобы поменять на рубли последнюю сотню баксов, я столкнулся в дверях с начальником секьюрити и попросил у него закурить. Надо сказать, после известных событий на теплоходе «Гермес» лицо мое изрядно пострадало, превратившись в наглядное пособие для кружка челюстно-лицевой хирургии; многочисленные шрамы и отметины придавали ему своеобразный криминальный шарм, отчего моя природная ласковость едва ли угадывалась за угрюмым фасадом, а слегка вздернутый нос говорил не о чувстве юмора, а о садистских наклонностях. Поэтому, когда я обращался к незнакомым людям с вопросом или какой-нибудь пустяковой просьбой, реагировали они, как правило, нервно.

Начальник секьюрити торопливо полез в карман за сигаретами, а потом вдруг спросил, где я работаю и не хочу ли пройти собеседование на предмет трудоустройства. После беглого изучения моих анкетных данных он предложил мне войти в штат «столбовой» охраны с зарплатой 150 – 200 долларов в месяц. Для меня это были приличные деньги, и я без всяких предварительных условий согласился, хотя, как выяснилось позже, любая операционистка «Лира-банка» получала на порядок больше.

А потом потянулись серые безликие дни, стояние на часах и невыносимо долгое ожидание какого-то хронически запаздывающего чуда. Или катастрофы. Ведь отсутствие перемен к лучшему чем-то сродни катастрофе.

Я в который раз взглянул на часы и постарался абстрагироваться от окружающей меня действительности. Еще два часа. И одиннадцать дней. Весьма утомительное это занятие – ждать конца света. Даже если он действительно наступит и предсказательский зуд многих поколений облечется в библейское пророчество. Но сколько было их, предсказаний, полчища Нострадамусов предвещали тьмы апокалипсисов, а «Лира-банк», чтоб ему лопнуть, как стоял, так и стоит. Атака Юпитера кометой Шумейкера закончилась ничем. Последняя надежда на метеорит, который, по последним научным данным, должен шлепнуться на головы беспечных парижан. Учитывая погрешность в расчетах, можно предположить: в самый последний момент он круто изменит свою траекторию и по закону подлости рухнет на наш многострадальный город...

Я поймал себя на мысли, что уже почти хочу этого. Чего угодно, лишь бы не торчать истуканом перед дверью и не пялиться на плакат с надписью «Соразмеряйте свои потребности со своими возможностями», на котором изображен рыбак с удочкой, восседающий на огромной рыбине, заглатывающей крючок.

Да, сегодня мир готов ко второму пришествию Христа меньше, чем когда бы то ни было, но больше, чем когда бы то ни было, готов к Армагеддону.

Я боролся с пустотой, пронизывающей меня, подобно болезнетворным бактериям, всеми доступными мне способами, но все было тщетно. Афоризмы не рождались, легкость и изящество слога, тонкая лисья усмешка на кончике пера – все эти вольтерьянские штучки не вытанцовывались. Когда-то мне удавалось совмещать чтение Библии с торговлей бананами в подземном переходе, однако в банке было строжайше запрещено заниматься самообразованием в службное время, и потому любая литература автоматически попадала в разряд крамольной. Единственным моим собеседником, оппонентом и психоаналитиком был я сам. «Будь глубже своего ума, – советовал я себе, – мудрее своего характера, дальновиднее своей интуиции. Ты не можешь допустить, чтобы с тобой случилось несчастье, постигающее всех – быть одним из многих. Будь Вселенной, себя познающей...»

Мимо меня, мимо Вселенной, себя познающей, протопали, даже не взглянув, два гиппопотама при галстуках.

– Недавно Демидович провел тендер между пятью фирмами, торгующими фанерой, – сказал один из них.

– Пошел ты со своим Демидовичем и со своей фанерой в задницу, – беззлобно отозвался другой. – Я хочу отдохнуть хоть пару недель...

У всех свои проблемы. В августовскую жару пик деловой активности, как известно, спадает. А проблемы остаются – как обнаженные ребра коралловых рифов. Кому-то они не дают покоя даже в отпуске. Большие деньги – большая радость.

Я подошел к зеркалу и попытался придать своей хмурой физиономии оттенок самодостаточности, присущей швейцарам и охранникам крупных фирм. Образина, взглянувшая на меня из зеркала, обдала меня такой смертной тоской, что мне сразу расхотелось гримасничать. Хорошо быть мертвым и лежать на пляже.

Из умывальника, расположенного в коридоре, вышла смазливая операционистка. Ее крохотные ладошки работали как пропеллеры.

– После мытья рук нельзя стряхивать воду на пол, – сказал я, – меня еще бабушка учила.

– Это почему же? – холодно осведомилась она неожиданно низким грудным голосом.

– Есть такая примета: от этого черти плодятся.

Она пренебрежительно пожала плечами и, ни слова не говоря, удалилась в операционный зал. Я еще не совсем освоился с банковской табели о рангах. Что ж, эта фея из компьютерного домика прозрачно намекнула мне, кто есть кто. Соблазнить ее на ближайшем междусобойчике было делом моей чести. Думаю, жена одобрила бы мой выбор и сочувственно отнеслась к побудительным мотивам, которыми я при этом руководствовался.

Не в силах более находиться в душном закрытом помещении, я вышел на свежий воздух и остановился на гранитных ступенях, ведущих к главному входу. Над моей головой ослепительно сияла золотая лира. Прохожих было мало. По противоположной стороне улицы пробежала длинноухая дворняга. Возле маленького продуктового магазинчика собака замедлила ход и посмотрела на висящий снаружи замок. «Закрыто», – подумала она. «Почему так рано?» – задался вопросом я, но ответа не нашел. Какая-то пожилая женщина с внешностью домохозяйки спросила меня, как пройти в народный суд.