– Наложи это ему на голову.
Света повиновалась. На Дарофееве возникла квадратная плоская шапка. Это производило весьма комичное впечатление, и Заяц очередной раз покатилась от смеха.
Теперь маг вложил в пальцы девушки длинную иглу:
– Проткни его через дырку.
Несмотря на нетвердость в руках, Света попала острием в отверстие с первого раза. Надавив на закругленный конец иголки, она проткнула Дарофеева насквозь.
Несколько мгновений ничего не происходило. И вдруг девушка увидела, как ее отец отбросил ножницы и схватился за голову. В ту же секунду Света сама почувствовала страшную боль, пронзившую ее тело с головы до ног.
Увидев, как исказилось мукой лицо Зайца, Гнус выхватил из ее ладони восковую куколку. Девушке тут же стало легче.
– Что случилось?
– Он корячится. И я за ним.
– Сейчас больно?
– Нет. У меня такая штука…
Не став выяснить, что за штука имеется у Светы, маг приказал ей:
– Теперь закрой глаза и отдыхай.
– Все сделали мы надо как?
– Да. Все в порядке.
– Хорошо как это было просто я буду закрыть отдыхать ты здесь я хорошо тут… – Девушка не вдумывалась в смысл произносимых слов. Ей было приятно говорить.
Оставив бормочущую Свету, Гнус заперся в своей комнате. Там он спрятал фигурку в железную коробочку и приступил к работе.
Оставив просмотр Дарофеевских дел напоследок, маг-чернушник визуализировал Рыбака.
Планы старого преступника не изменились. Они даже начали превращаться в реальность. На завтрашнее утро планировалась встреча Рыбака и Сивого. Это было крайне интересно. Маг просмотрел несколько вероятностных линий развития событий. Получалось, что эта встреча приведет к объединению двух организаций. Наркобарон должен был выторговать у Сивого “пост” управляющего по делам наркобизнеса.
Такой исход удовлетворял Гнуса.
Возможность того, что Рыбак станет лишь консультантом, была значительно ниже. И совсем низкими были вероятности полной отправки наркодельца “на заслуженный отдых”, его физического устранения и открытой войны двух группировок. Прикинув шансы, маг решил, что благоприятный, он же мирный, исход переговоров случится в трех из четырех шансов. Но нельзя было допустить, чтобы об этом узнал Пономарь. Гнус тут же проделал старый фокус, приняв под свою опеку удовлетворяющие его линии вероятности. Теперь, если бы Дарофеев проделал бы ту же работу, он бы увидел, что неизбежно вооруженное противостояние.
Теперь можно было заняться и приятным делом.
Найдя дарофеевкую защиту, черный маг сконцентрировался и создал вне своего поля астрального разведчика с программой собрать максимум информации о ближайших днях и планах Пономаря. После программирования, Гнус заключил энергетическую машину в “черную дыру“ и направил к Пономарю.
Оболочки защит соприкоснулись. Большая поглотила малую, и на секунду все стало тихо.
Затем маг увидел обратный процесс. От оболочки врага отпочковалась небольшая сфера. Она развернулась, и Гнус тут же поглотил свой механизм.
Доставленная роботом информация немало развеселила мага. Поимка анонима, которого Дарофеев считал Гнусом, да еще во время поминок!
Нынешнее физическое состояние Пономаря оставляло желать лучшего. В результате ритуала, проведенного Светланой, ее отец испытывал жестокие боли во всем теле. Он пытался избавится от порчи, но это у него пока что не получалось. Но были и огорчительные сведения. Их источником послужил Вася-Торчок.
Отказ наркомана поговорить с Дарофеевым, спровоцировал того рассказать о Смекалко милиции. И теперь за Василием было установлено наблюдение.
Гнус вызвал карту перемещений Торчка. И, о ужас, завтра он планировал навестить Свету-Зайца!
Визуализировав наркомана, маг обнаружил, что тот занимается изготовлением любимого наркотика. Нащупав ментальное тело Васи, Гнус на полную мощность включил всю свою способность к суггестии<$FСуггестия – Внушение на расстоянии.>.
Маг отождествил себя с Торчком. Я-Торчок собирается уколоть себя. Я-Торчок опускает иглу шприца в пузырек с раствором наркотика, но игла не доходит до жидкости. Я-Торчок оттягивает поршень шприца. Я-Торчок не видит, что шприц наполнен только воздухом. Я-Торчок вводит иглу в вену и давит на поршень.
Решив, что с утра он посмотрит что случится с Васей, Гнус прекратил сеанс медитации.
Выйдя к Свете, он обнаружил, что она отошла от действия галлюциногена, и теперь находилась под действием одного психостимулятора.
– Я ухожу. – Сказал маг. – Вернусь завтра вечером.
– Хорошо… – отозвалась девушка.
– Ни в коем случае не забывай про уколы. И про то, что тебе надо снижать дозу.
– Ага…
– Сама уколешься?
– Попробую…
– Запомни, сегодня на ночь и завтра днем.
И не забудь сделать то, о чем мы с тобой условились. Ключи висят у двери.
– Угу…
– Будь предельно осторожна!
Ну, пока.
Он поцеловал Свету в расслабленные губки и удалился.
Глава 29.
1.
Голову Игоря Сергеевича пронзила острая боль. Тело изогнула судорога. Он отбросил ножницы, которыми вырезал провокационную статью, и напрягся из последних сил.
“Мне не больно… – Внушал он себе. – Я уже умер от боли.”
В таком состоянии представить это было совсем просто. Перед внутренним взором Дарофеева возник его труп. Хладное тело лежало на полу, и над ним уже кружились мухи. Насекомые садились на кожу и откладывали яички.
Игорь Сергеевич много раз проделывал такое упражнение в молодости, когда у него еще были какие-то заболевания. Но, несмотря на давность лет, медитация шла по хорошо накатанной колее. Целителю почти не приходилось прикладывать к ней мысленных усилий.
Яички проклевывали маленькие личинки. Они вгрызались в бесчувственное тело Дарофеева. На глазах росли и жирели. Когда Разин рассказывал Игорю Сергеевичу (тогда еще просто Игорьку) об этой методике, он особый упор делал на то, чтобы картины, возникающие в сознании пациента, были не столько страшны, сколько омерзительны.
“Смерть не ужасна, – Говаривал Виктор Анатольевич, – Она глупа и отвратительна.”
Тело умершего Дарофеева вспухало, выделяло какую-то желтую жидкость. По нему ползали жуки-могильщики. Крысы рвали зубами протухшие останки.
Сначала Пономарю было трудно все это себе представлять. Особенно с такими живо– или даже мертвотрепещущими подробностями. Но однажды он посмотрел документальный фильм какого-то английского режиссера, в котором при ускоренной съемке показывалось разложение трупиков различных животных. После этого шокирующего показа делать упражнение стало гораздо легче. Появилась привязка к однажды виденному.
