От страха у девушки все сжималось внутри, но она высоко вскинула голову и властным голосом заговорила, обращаясь на этот раз к рыцарю:
— Сэр Андрас, будьте любезны объяснить настоятелю, что вредить мне — не лучший для вас способ действия.
Настоятель хотел что-то сказать, но сэр Андрас осторожно положил руку ему на плечо.
— Отец, — успокаивающим тоном произнес он, — давайте выслушаем ее.
— Я вспомнила о правах, принадлежащих мне по рождению. Троньте меня — и вы начнете опасную игру с единственной дочерью короля Канута, великого завоевателя и повелителя викингов! — Голос девушки звучал ровно и горделиво.
При этом заявлении сэр Андрас замер, как будто не дыша, а от лица настоятеля отлила кровь, и его кожа стала восковой.
Улыбка Кики была весьма высокомерной.
— Я уже послала ему известие о себе. Ваши рыбаки были отчасти правы в своих донесениях; жаль только, что суеверия настолько затмили их умы, что они не поняли, кого видели. А это были мои люди, искавшие дочь их любимого короля. Прошлой ночью они меня нашли, и именно тогда ко мне вернулась память. Вы и сами это знаете, потому что пристали ко мне тогда, когда я возвращалась с берега. — Девушка резко рассмеялась, — Как вы думаете, почему бы меня так тянуло к воде? Это мои владения! Очень скоро мой отец прибудет за мной, — Гнев Кики, казалось, заполнил всю комнату — Если вы причините мне вред, он выпустит своих берсеркеров, и они просто уничтожат вас всех!
В комнате было очень тихо. Сэр Андрас и настоятель осторожно переглянулись.
— Но если твой отец — король Канут и его люди были здесь прошлой ночью, почему ты осталась? — спросил сэр Андрас.
Кики презрительно фыркнула.
— Принцессу викингов нельзя увезти ночью, как безродную служанку. Я послала весточку отцу, что меня спасли и я здорова и невредима. И я знаю, что он захочет сам явиться за мной, чтобы отблагодарить тех, кто обо мне позаботился.
И наказать тех, кто поступил наоборот…
Невысказанные слова как будто повисли в наэлектризованном воздухе вокруг Кики.
— Если даже вы не верите мне, разобраться во всем нетрудно. Просто подождите. Если я говорю правду, мой отец вскоре прибудет и вы будете вознаграждены. Если я лгу, если я не принадлежу к могущественному роду, за мной никто не придет, и уж тогда вы сможете наказать меня, как того требуют ваши сердца. — Кики, вскинув брови, посмотрела на рыцаря, — А что-то мне подсказывает, что тебе очень и очень пригодились бы деньги моего отца.
Рыцарь и настоятель снова переглянулись, и Кики с облегчением заметила, что священник как будто сумел взять себя в руки.
— Мы, разумеется, не хотим ничего дурного дочери короля, — сказал аббат Уильям. И снова посмотрел на сэра Андраса; тот в ответ коротко кивнул. — Мы предоставим тебе убежище на то время, которое потребуется твоему отцу, чтобы приехать за тобой.
— Но не более чем на две недели, — добавил сэр Андрас.
Настоятель торжественно кивнул.
— Да, две недели. Если за это время король Канут не прибудет за тобой, мне ничего не останется, как только подвергнуть тебя следствию на предмет ереси и ведьмовства.
— Я согласна, — величественно кивнула Кики.
— А пока король Канут не явится в Калди, ты останешься в своей комнате под охраной. Мы должны быть уверены, что ничего дурного не случится с такой ценной леди, — сказал священник.
Кики снова испугалась. Ее хотят запереть в комнате? Сердце девушки забилось быстрее.
Она прямо посмотрела в змеиные глазки настоятеля.
— Я принцесса уикингов… мне необходимо куда больше свободы, и я требую ее! Если вы запрете меня в комнате, я пожалуюсь отцу, что вы обращались со мной как с пленницей, а не как с гостьей. Вряд ли он захочет вознаграждать тюремщиков.
— Ундина… — Сэр Андрас уже не гневался, но снова был готов поучать. — Уверен, ты согласишься, что мы должны заботиться о твоей безопасности, особенно теперь, когда ты заявила о благородстве твоей крови.
— Да, но…
Андрас не дал ей высказаться.
— Отлично. Значит, ты поймешь и то, что, если захочешь выйти из комнаты, тебя должен сопровождать вооруженный воин.
Кики вскинула голову.
— Я вас так пугаю?
— Тебя так защищают.
— О, не думай, что я совсем уж беззащитна, — Она прищурилась, глядя на рыцаря, и с удовольствием увидела, как в ответ расширились глаза сэра Андраса.
— Довольно, ведьма! — рявкнул священник — Мы можем потерпеть твое присутствие, пока твой язычник-отец не заберет тебя, но мы не станем терпеть твои богохульные угрозы!
Кики медленно, демонстративно покачала головой и с жалостью посмотрела на настоятеля.
— Да почему тебе вечно чудится, что в сильной женщине скрыто зло? Что с тобой случилось, что тебя так изуродовало?
Аббат Уильям вскинул дрожащую руку ладонью вперед, как будто желая оттолкнуть слова девушки.
— Проводите принцессу в ее комнату! Сейчас же! — прорычал он.
Не дожидаясь воина, Кики повернулась и быстро пошла через комнату. Когда она приблизилась к двери, Изабель сыграла свою часть представления, шарахнувшись от нее и перекрестившись. Кики фыркнула и небрежно махнула рукой в сторону старой служанки. Когда же воин закрыл за ней дверь, до Кики отчетливо донесся голос Изабель:
— Зло! Я это с первого дня знала, как только на нее посмотрела! Чистое зло!
Кики пришлось закусить губы, чтобы не рассмеяться, пока перепуганный молодой воин провожал ее обратно в комнату.
Глава двадцать четвертая
Кики резко распахнула дверь, перепугав стоявшего снаружи стража.
— Я хочу пойти в церковь, и мне нужна помощь, чтобы переодеться. Пойди найди ту старуху, как там ее зовут!
Воин глупо вытаращился на нее. Она вздохнула.
— Ну же! Я не намерена ждать целый день!
И хлопнула дверью перед его носом.
— Всю эту королевскую чушь не так уж сложно изображать, — негромко пробормотала она.
Башмаки воина громко застучали по каменному иолу коридора, когда юноша бросился выполнять приказ.
В ожидании Изабель Кики шагала по комнате из угла в угол. Она уже несколько часов сидела тут одна, под охраной, и ей абсолютно нечего было делать, разве что только волноваться. Она больше не могла этого вынести. Может быть, если она примется за наведение порядка, в церкви, ей удастся отчасти снять напряжение, а если повезет, то, возможно, и Гея там появится. Богиня что-то помалкивала в последнее время, и это особенно тревожило девушку.
В дверь дважды стукнули с нарочитой робостью.
— Входи! — крикнула Кики. Ей не пришлось специально изображать огорчение в голосе.
