Аксель, не разбирая дороги, бросился в туалет. Проиграл сообщение заново. Что-то знакомое слышалось в голосе этого мужчины, но ему никак не удавалось вспомнить, кому он принадлежит. Все звуки перекрыл крик Мириам. Она звала его! Ей было страшно.
Он кинулся к двери.
— Эй, стой! — завопил бармен и бросился за ним. — Ну ты, блин, даешь!
Аксель поднял обе руки в знак протеста:
— Извините, мне пришло одно сообщение, мне нужно бежать. Конечно, я расплачусь.
Лицо бармена скривилось от злости, даже щедрыми чаевыми не удалось его умилостивить.
Выбегая из кафе, Аксель наткнулся на женщину в черном пальто.
— Вас-то я и ищу, — сказала она, пока он пытался проскочить мимо.
Он обернулся.
— Кайя Фредволл, «ВГ», — представилась женщина. — Мы уже встречались. Мы хотим напечатать интервью с вами.
В голове Акселя бился целый рой мыслей. Мириам! Она была напугана, когда он позвонил ей накануне вечером. Она была напугана, когда он приходил к ней в последний день. Он тогда не понял, в чем было дело, не захотел ничего понять.
— У меня нет времени для таких, как вы, — сказал он как можно спокойнее.
Журналистка схватила его за рукав куртки:
— Мы же в любом случае напишем «стори» о вас, Гленне. Вот тогда вы увидите, что стоило соглашаться на интервью.
Из машины, припаркованной неподалеку, вышел какой-то жирный тип с фотокамерой. Он пыхтел, как борец сумо.
— Это Вилли, он работает со мной. Мы отвезем вас домой, по дороге мы можем поговорить.
Аксель отвернулся и двинулся своей дорогой. Журналистка снова попридержала его:
— Тогда, может быть, посидим в кафе? Вам там, похоже, понравилось.
Аксель оттолкнул ее, вырываясь. Она, пошатнувшись, отступила на пару шагов назад и споткнулась о поребрик. Аксель, уже сворачивая за угол, слышал, как она крикнула что-то фотографу.
Он попросил таксиста остановиться в «кармане» для автобусов на улице Хельгесенс-гате, дальше пошел пешком. Дверь в подворотню была приоткрыта, он зашел внутрь и захлопнул ее за собой.
На площадке лестницы перед дверью в ее квартиру не осталось ни следа от изуродованного тела, которое лежало там, когда он уходил от нее несколько дней назад. На двери висел пакет с букетом цветов. Это он же сам и послал их, перед тем как его арестовали.
Он позвонил, одновременно поворачивая дверную ручку. Дверь была не заперта.
В прихожей ощущался ее запах. Ее духи. Слегка пахнуло плесенью из ванной. В гостиной свет был включен на всю катушку. Кровать была заправлена; он приподнял одеяло: на подушке лежала футболка. На полочке над кроватью учебник хирургии и фотография мужчины в морской форме.
Кофеварка на кухне была включена, колба наполовину полна. На столе — тарелка с готовой лазаньей в упаковке и надкушенный хрустящий хлебец. Рядом лежал белый конверт формата А5. Он взял его в руки, достал несколько фотоснимков. На первом было запечатлено перепуганное лицо. Он узнал его: Хильда Паульсен, физиотерапевт. Она лежала на полу, прямо под какой-то кирпичной стеной. На обратной стороне фото черным фломастером была написана единица. На второй фотографии — лицо мертвеца с кровавыми бороздами от челюсти вниз по шее.
— Сесилия Давидсен, — прошептал он еле слышно.
Она лежала, прислонившись к той же, по всей видимости, кирпичной стене. На обратной стороне снимка двойка, тоже написанная черным фломастером. Третья фотография: голова женщины со светлыми волосами. Он не сомневался в том, что это Анита Эльвестранн. Глаза неотрывно смотрели прямо на него; она еще была жива, но уголок рта с одной стороны был разорван, и из раны свешивался язык. На обратной стороне цифра три.
Четвертым был снимок Мириам. Она улыбалась и казалась веселой, яркое солнце заставляло ее щуриться в камеру, и волосы были пострижены короче, чем теперь. Снимок был сделан на фоне дощатой стены, выкрашенной коричневой олифой. От фотографии половина была отрезана. Кто-то стоял рядом с ней, потому что чуть-чуть видно было руку, приобнявшую ее за плечо. С обратной стороны, тем же почерком и тем же черным фломастером: «С четвертой это случится».
Он выронил фото из рук, выскочил, шатаясь, на площадку и бросился вниз по перекошенной лестнице, не закрыв за собой дверь.
58
Аксель бежал через Софиенбергский парк. Вдруг он остановился и выхватил мобильный телефон, набрал номер Управления полиции. Ему была невыносима мысль разговаривать снова с инспектором Викеном, и он попросил соединить его с молодым инспектором, фамилия того была, кажется, Нурбакк.
— Я вас переключу на телефон опергруппы, — заявила дамочка на другом конце провода.
— Мне необходимо поговорить с младшим инспектором полиции Нурбакком, — не сдавался Аксель, — и ни с кем другим. Позвоните ему и скажите, что его ищет Аксель Гленне.
Прошло не больше тридцати секунд, как зазвонил его телефон.
— Гленне? Откуда вы звоните?
Аксель узнал голос Нурбакка.
— Я звоню из-за Мириам Гайзаускас. Вы ведь знаете, кто это?
— А что с ней?
— Я думаю, что ее похитили. Она оставила мне сообщение на автоответчике.
— Что за сообщение?
— Она кричала, звала меня на помощь. Кто-то напал на нее. По-видимому, это произошло вчера вечером. В ее квартире лежит конверт с фотографиями убитых. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Понял. Мы пошлем туда машину. Вы придете в Управление полиции, чтобы заявить об этом?
— Мне больше нечего сказать.
Он прервал разговор и выключил мобильник.
Рита так и застыла в прихожей, разглядывая его во все глаза:
— На кого ты похож! Тебя кто-то избил?
Он попытался улыбнуться растрескавшимися губами.
— Ты вполне сойдешь за бомжа.
— Конверт, — сказал он и протянул руку.
Рита запахнула халат:
— Что случилось, Аксель? Ты нездоров?
Он не был ни здоров, ни болен. Страх прогнал сонливость, прояснил голову. Он объяснил все парой фраз.
— Никогда не слышала ничего более дикого, — заявила Рита. — Ты знаешь, вот только теперь я действительно испугалась.
— Где у тебя тот конверт, о котором говорила Мириам?
— Все еще лежит в ящике стола в кабинете Улы.
— Можно, я возьму твою машину?
— Да, но ты сначала хоть что-нибудь перехвати из еды. От тебя так и разит спиртным. К чему такая спешка теперь, когда ты уже предупредил полицию?
Он дал себя уговорить. Пока она собирала поесть, он уселся за компьютер, вышел в Интернет. Во всех интернет-изданиях главной новостью оказался он сам. «Полиции пришлось отпустить подозреваемого, — прочитал он в газете „Афтенпостен“. — Сорокатрехлетний врач все еще остается под подозрением». В газете «ВГ» эту новость потеснила другая: «Подозреваемый в убийстве разбушевался и накинулся на журналистку». Ему пришлось два раза прочитать этот заголовок, чтобы понять, о чем это. Под этим текстом была опубликована его фотография. Снимок был сделан несколько лет тому назад. Это Бия сфотографировала его в шведском парке аттракционов «Лисеберг». Он стоял рядом с каруселью и смеялся. Когда он увидел этот снимок, освещение в комнате словно изменилось: свет как-то побурел, стал каким-то призрачным, тени стали резче. Все шло к тому, что он потеряет все. Он подумал о Бии, о детях. Больше всего его беспокоил Даниэль «И это твой отец, Даниэль!» В ушах зазвучал голос Мириам — «Когда я в темноте закрываю глаза, я вижу твое лицо. Аксель». Он поднялся на ноги, пошел в ванную Сбросил с себя пиджак и майку, сунул голову под душ «Ну-ка просыпайся, — пробормотал он, — Аксель Гленне, просыпайся немедленно».
